Александр Шуйский. Сказки и истории
Пражские сказки
Стража красного винограда
К черной арке ворот вел мост. Когда-то под ним, видимо, был ров вокруг городской стены, но теперь из пологого склона росли деревья, их золотые по осени листья щедро устилали мостовую. И остатки стены, и ворота густо заплетал виноград. Сама арка давно уже не помнила ни запоров, ни решеток. Была она двойная, правильными одинаковыми полукругами на рядах массивных колон. Единственным отличием левой арки был знак – круг с перечеркнутым человечком. У правой, приcлонив табурет к полосатой будке, сидела художница. Во всяком случае, в руках у нее были кисти, тряпка и палитра. Завидев путника, она замахала тряпкой: иди, мол, справа, не видишь – знак висит. Путешественник охотно пошел на приглашающий жест. Всех вещей при нем был только заплечный рюкзак, но куртка и обувь выдавали опытного пешехода, готового к любой погоде. Сейчас, по солнцепеку и штилю, капюшон куртки был откинут, а молния расстегнута. Из внутреннего кармана то и дело высовывалась усатая узкая морда и шевелила розовым носом. – Привет, – сказал путешественник художнице. – Привет-привет, – охотно отозвалась она. – Ты в город? Проходи здесь. – Конечно. А почему там нельзя? – Потому что там для трамваев. Путешественник оглянулся. Никаких рельсов в проеме арки не наблюдалось. Он вопросительно глянул на художницу. У художницы было смуглое лицо и половинчатые волосы – видимо, не меньше года назад она их покрасила в рыжий цвет, а потом они отросли, так что рыжина поднималась только до висков, а дальше были черные корни. К тому же, черная часть волос была прямая, а рыжая – вилась мелким бесом. Глядя на его недоумение, художница расхохоталась, да так, что путешественник тоже не выдержал, и улыбнулся. – Ну, раз ты в город, то плати за вход! – объявила она. – Тебя как зовут? – Нас, – поправил путешественник и достал из кармана шиншиллу. – Путешественник Феликс. Художница притихла и протянула руку к розовой мордочке. Шиншилл тут же спрятался – девушка оттирала кисти, и пальцы сильно пахли скипидаром. – Так ты со зверем, – сказала она. – И кто из вас кто? – А когда как, – ответил путешественник. – Мы на оба имени отзываемся. – Ну, значит, сейчас Путешественник будешь ты, а Феликс – он, – быстро решила художница. – Потому что тогда платить за вход тебе, а ему пусть повезет. – Ладно, – согласился Феликс и полез за кошельком. – Сколько стоит вход? – Ты можешь отдать пригоршню своей крови, можешь отрезать и отдать волосы, – я это обычно девушкам предлагаю, но раз у тебя такой хвост, можно и так, – быстро перечислила художница. Помолчала секунду, глядя из-под черной челки, и добавила: – А можешь отдать за вход своего зверя. Или ничего не давать. Феликс так и застыл с кошельком в руках. – То есть как это? – Вот так. Как решишь. – А деньгами нельзя? Художница закатила глаза к небу. – Что, все спрашивают? – сочувственно поинтересовался Феликс. – Нет, деньгами нельзя. Либо то, что твое, либо то, что считаешь своим, либо ничего. – А если ничего, тогда что? – Из ничего и будет ничего, – рассмеялась художница. – Входи за так, хорошая гостиница налево от Черного моста через площадь Мальтийцев. Располагайся. Феликс внимательно оглядел девушку. |
