А поезд шёл вперёд, стуча колёсами: «Готтон-готтон-по, готтон-готтон-по…» Дождь лил как из ведра. Ветер дул ещё сильнее.

— Ну, теперь нам уж ничего не страшно. Мы в поезде, — пробормотал художник — его разбудил стук дождя по стеклу, — но он тут же заснул снова.

«Однако не зря же говорят: „Не повезло дважды, третьего раза не миновать“. Что-то на душе неспокойно», — подумал про себя О-Бакэ-тян. Вслух он не стал ничего говорить. Попробуй скажи! Почемучка сразу же зашумит: «Почему? Почему? Что теперь будет?» Волнений не оберёшься. И потом, разве можно мяукать в тихом ночном поезде!

Однако что за медленный поезд! О-Бакэ-тяну не терпелось уже увидеть маму О-Бакэ и папу О-Бакэ. Выпить волшебного соку. Интересно, какой слой будет первым? Земляничный? Лимонный? Или, или…

А колёса стучали: «Готтон-готтон, готтон-готтон…»

И О-Бакэ-тян, прижавшись к Почемучке и качаясь вместе с ней, незаметно для себя заснул.

А дождь ожесточённо хлестал по маленькому поезду. Ветер сотрясал окна, кругом была сплошная темень. Поезд храбро ехал по пустынному туннелю, и вдруг раздался оглушительный грохот: «Додододо-дон — дзааа!»

Поезд остановился, лязгнув колёсами. Электрические лампочки вмиг погасли. Пассажиры сильно стукнулись о лавки.

— Что такое? Что случилось? — сонным голосом спросил художник.

Глава девятая

Запертые в туннеле

— Что? Что случилось?! — закричали люди, которые ехали в маленьком поезде, и, дрожа от страха, вскочили со своих мест. Потому что поезд вдруг резко остановился.

К тому же электричество погасло и стало совершенно темно. Более того, все сильно ушиблись: поезд затормозил так внезапно, что люди попадали с полок или натолкнулись друг на друга.

— Ой, что это? — завопила какая-то тётушка.

И тут снова земля сильно дрогнула и раздался страшный грохот: «До-до-до-до — дон-гооо!»

Потом наступила тишина. Все затаили дыхание, но в следующий момент завопили как сумасшедшие.

— Землетрясение! Помогите! Не давите! Что происходит? Какой ужас! — все кричали и толкались — поднялась паника.

Нужен был свет! Ах как нужен был свет!

Почемучка заволновалась и стала мяукать в рюкзаке:

— Почему? Почему так грохнуло? Мяу!

— Надоело! Это я хочу спросить тебя: «Почему?»

О-Бакэ-тян оттолкнул Почемучку, и тут в рюкзак залезла рука художника и обшарила его.

— Нет! Вот беда! Был бы карманный фонарик!

— Я есть! Я! Я буду светить, — взволнованно сказал О-Бакэ-тян, лёгким облачком вылетел из рюкзака и повис на потолке вагона, превратившись в круглый светлый шар.

— Электричество зажглось! — закричал он сам о себе.

— Ура! — радостно завопили все.

Радость людей невозможно ни описать пером, ни рассказать словами. Никто и не заметил, что на потолке висит огненный шар, все лишь вздохнули с облегчением оттого, что зажёгся свет.

— Что же всё-таки произошло?

— Где же кондуктор? — галдели все.

Наконец появился кондуктор.

— Уважаемые пассажиры! — сказал он. — Сообщаю вам, что у входа и выхода из туннеля произошли обвалы. Если бы наш поезд задержался на минуту, нас раздавило бы.

Тут кондуктор вдруг взглянул на потолок и сказал:

— Что это? Свет горит только в этом вагоне.

— Да ладно! Ладно! Продолжайте, — поспешно сказал художник.