– Не думал, что ты подашься в науку, – произнес Люк тихо, пристально рассматривая меня в темноте коридора. – В последний раз, когда мы виделись, ты больше увлекалась поцелуями, чем биологией.

Он перевел взгляд на дверь за моей спиной и прочитал, сощурившись:

– Профессор Нина Робертс, старший научный сотрудник, доктор биологических наук, руководитель группы… – запнулся и кашлянул, словно поперхнувшись. – Это все ты? Та любознательная девочка с косичками? Я думал… У тебя, должно быть, уже пара тройка ребятишек, муж и большой дом с собственной теплицей. И работать будешь в сфере обслуживания.

Я непроизвольно нахмурилась. Может быть, я и целовалась однажды с Люком, но мне в тот период исполнилось двенадцать лет по земному исчислению, это было естественно в таком возрасте.

– У меня IQ 205, – раздраженно ответила я, – ты считаешь, что я должна продавать еду в барах или нянчиться с малолетками в детском саду? Мой интеллект слишком ценен, чтобы тратить его на деторождение.

Я немного лукавила. На самом деле Крис давно намекала, что нужно подумать о передаче своего генетического кода. И даже подобрала пару – Жака Шонери, доцента из кафедры программирования и электроники. Но, во первых, Жак был настоящим «ботаником», неопрятным, полным и неряшливым. Даже его запредельный IQ не искупал того, что от него пахло немытым телом и протухшей едой.

А во вторых, я заканчивала важное научное исследование, которое нельзя было бросить на полдороге. Поэтому Крис не слишком напирала. И даже предложила искусственное оплодотворение, если я не захочу забеременеть традиционным способом, через контакт. Скорее всего, я соглашусь именно на него, так как только подумаю о Жаке, мне почему то становится тревожно, грустно и немного гадко.

Увы. После того как сто двадцать лет назад произошел взрыв в медицинском центре «Странника», где находились инкубаторные камеры, прирост обитателей Рапиде стал зависеть только от них самих. Погибли все зародыши, яйцеклетки и биоматериал, привезенные с Земли, чтобы разнообразить генетическую популяцию нового поселения. Медцентр так и не восстановили, поэтому так медленно росло население. Крис настаивала, чтобы каждая женщина рожала, по крайней мере, пять шесть раз. Исключение составляли только научные работники. Им можно было иметь двоих троих детей, чтобы не отвлекаться от исследований.

Мама и папа сошлись по настоянию Крис. Планировалось, что у высокоинтеллектуальных родителей должны быть такие же дети. Но не всегда Крис оказывалась права. Два моих старших брата не оправдали ее надежд. У Романа обнаружился врожденный дефект – неспособность к образному мышлению. Сейчас он работает водителем на автоматическом погрузчике. А у Дэвида IQ едва хватило на техника электронщика.

И только третий ребенок (то есть я) получился такой, как надо. У меня были самые высокие баллы в школе, а потом и в институте. Я показывала блестящие результаты на олимпиадах и семинарах. В шестнадцать защитила кандидатскую, в двадцать – докторскую. А два года назад Крис позволила мне читать лекции в институте и брать себе учеников.

– Ладно, – вдруг заторопился Люк, – было приятно поболтать. Мне правда пора.

Развернулся и почти побежал по коридору в сторону выхода. Я удивленно уставилась в удаляющуюся спину.

– Ты мне так и не сказал, что делал в институте! – крикнула я ему вслед. Люк на мгновение обернулся и развел руками, словно извиняясь. И тут я увидела в просвете небольшое утолщение в области талии. Я ничего не успела сообразить, как мужчина быстро скрылся за поворотом.

Я задумчиво вошла в кабинет. Тревожная мысль не давала покоя.