Поэтому теперь даже лысый мужчина может сказать о себе:

— Я опростоволосился!

И не найдется такого педанта, который упрекнул бы его за коверканье русской речи. Опростоволоситься теперь означает дать маху, остаться в дураках, оплошать.

Но бывают такие случаи, когда забвение еще не стало всеобщим. Одни забыли первоначальное значение слова, а другие еще помнят его. И слово оказывается, так сказать, на распутье: помнящие обвиняют забывших в самой постыдной безграмотности.

К числу таких слов, исконное значение которых еще не успели забыть все без изъятия, относится благодаря.

Исконное значение этого слова — благодарность, признательность. Но те, кто позабыл об этом, пишут без зазрения совести:

«Благодаря безобразной работе телеграфа газета лишилась необходимой информации».

А те, которые помнят, негодуют и язвительно спрашивают:

— Как можно благодарить за безобразие?

Но как бы ни коробила их эта «дикая» форма, она может утвердиться в языке навсегда, если только большинство говорящих начисто и окончательно забудет ее первоначальное значение: дарование благ. Тогда уже никто не станет возмущаться такими конструкциями, как «благодаря халатному отношению врачей», «благодаря пожару», «благодаря продолжительной засухе».

Если следующее поколение русских людей окончательно позабудет, что слово благодаря выражает собою признательность, все эти «благодаря пожару», «благодаря чуме» и т. д. навсегда останутся у нас в языке, несмотря на протесты со стороны стариков, которые еще помнят то время, когда в слове благодаря ощущалось и благо, и дар.

Повторяю: подобные слова лишь тогда признаются законными и не вызывают никаких нареканий, если их подлинный смысл позабылся давно, и притом решительно всеми, не только молодыми, но и старыми.

Лишь тогда, когда русские люди очень прочно забыли, что слово чернила порождено прилагательным черный и что, стало быть, только черная жидкость, и никакая другая, может называться чернилами, они узаконили в своем языке такие, казалось бы, дикие формы, как красные чернила, зеленые чернила, лиловые чернила и проч.

И лишь тогда, когда они прочно забыли, что в слове белье присутствует понятие белый и что, значит, главный признак белья — белизна, они стали говорить розовое белье, голубое белье, даже не подозревая о том, что здесь «противоестественное» сочетание слов.

Познакомившись с человеком по фамилии Резвый, вы на первых порах ассоциируете эту фамилию с понятием резвость, но уже через несколько дней, если вы часто общаетесь с носителем этой фамилии, смысл ее совершенно выветривается, и фамилия Резвый звучит для вас так же, как фамилия Иванов или Федоров.

Об этом я подумал впервые, когда увидел, как хохочет один маленький мальчик, услышавший фамилию Грибоедов. Для него эта фамилия была внове, и потому он заметил в ней то, что давно уже стерлось для нашего слуха: человек, который ест грибы. Мы же, взрослые, так часто повторяем это бессмертное имя, оно стоит в ряду таких величавых имен, что, произнося его, мы уже давно позабыли, из каких элементов оно состоит.

Значит, все дело в привычке.

Мы, например, привыкли говорить «солнце встало», «солнце зашло», «солнце село». Мы произносим эти словесные формулы тысячу раз, хотя, конечно, они находятся в резком противоречии с нынешними научными представлениями о движении Солнца в Галактике. Солнце ниоткуда не встает и никуда не заходит. Но благодаря драгоценной склонности говорящих людей забывать о первоначальном смысле употребляемых слов и не вникать в этот смысл во всех языках сохранились такие древние слова, как «восход» и «закат», соответствующие древнему, ныне разрушенному представлению о космосе.