Два кресла уже были заняты опередившими его товарищами по несчастью. Ну или наоборот, по чудесному спасению, это с какой стороны посмотреть.

Сказал им:

– Здравствуйте.

Лысый старик в зеркальных солнцезащитных очках и пиджаке, давно утратившем цвет и форму, не то кивнул в ответ, не то просто потупился, как мальчишка, вынужденный знакомиться с посторонними взрослыми. Невольно последовав за его взглядом, обнаружил, что в ногах у старика стоит ведро с розовыми флоксами, связанными в тощенькие букеты. Обычно такими торгуют смурные похмельные тетки средних лет и аккуратные старушки с жадными, просящими глазами, а тут, гляди-ка, дед-цветочник. Элиз Дулиттл. Чего только не бывает.

– Добрый день, – вежливо ответила женщина средних лет, холеная, отлично подстриженная, однако облаченная в простецкий камуфляжный комбинезон. Жесткая линия рта, спокойный внимательный взгляд. Непростая такая тетка. Амазонка.

– У вас случайно нет зажигалки? – спросила она, выразительно взмахнув в воздухе невыносимо пижонской сигаретой. Черной с золотым фильтром. «Sobranie» или как их там.

Достал зажигалку, защелкал, пытаясь прикрыться от ветра – интересно, как это сделать, когда ветер дует со всех сторон сразу? Амазонка нетерпеливо протянула руку: «Я сама», – не сказала, но вполне ясно выразила жестом. И прикурила с первой же попытки. Высокий класс.

Пока прятал зажигалку в карман, под зонт влетела толстая девица, закутанная в целый ворох черных тряпок, мокрых, разумеется, каких же еще. Волосы у девицы тоже были черные, явно крашеные – с учетом белейшей кожи и россыпи мелких веснушек на круглом простодушном лице, измазанном сейчас обильными потоками туши, смытой с рыжеватых ресниц немилосердным дождем. Ужас, летящий на крыльях ночи, адская плюшка тьмы, бедный ребенок. Вероятно в мире есть зрелища более душераздирающие, чем промокшая насквозь толстушка, одетая по готской моде, но их явно немного. И созерцать их доводится далеко не каждый день.

– Извините, – сказала она, залившись от смущения почти неестественно ярким румянцем. – Там так льет!

– Все в порядке, – улыбнулась ей женщина-амазонка. – Это же не наш личный зонт, а общественный. Очень вовремя его поставили. Еще вчера ничего тут не было. Нам фантастически повезло.

Барышня-адская плюшка улыбнулась, обрадованная приветливым приемом. И сразу стало заметно, насколько она юная. Скорее всего, еще школьница.

Амазонка протянула ей пачку бумажных салфеток. Молча, но так выразительно, что девица сразу все поняла и принялась вытирать перепачканное тушью лицо. Кое-как привела себя в порядок, уселась на стул, достала из кармана телефон, уткнулась носом в экран и, можно сказать, исчезла, провалившись не то в фейсбук, не то в какую-нибудь игрушку, кто ее разберет.

Занял оставшийся стул, посмотрел на часы. Двенадцать пятьдесят шесть. Когда так сильно льет, это обычно ненадолго, шансы успеть на почту пока неплохие, до центрального отделения на проспекте Гедиминаса отсюда минут пятнадцать. Даже в десять можно уложиться, если как следует поспешить.

Глаза почему-то закрывались, хотя вроде выспался, и кофе выпил достаточно. Наверное, из-за погоды. Никогда не знал, какое у него давление, и есть ли оно вообще, но обычно в дождливую погоду спать хочется целый день, это факт.