И Эль-Ахрейра снова устремился во мглу, стараясь идти по направлению легкого ветерка. Идти по новому маршруту было очень трудно, и двигался принц очень медленно. Тьма обступила его со всех сторон. Он не видел ничего вокруг — хоть глаз выколи — и ему от этого становилось тяжело на душе. Его измотала, измучила непроглядная темень, и он уже начал сомневаться, не зря ли пообещал пестрячку, что у него достанет сил вынести все до конца и целым и невредимым вернуться домой. Глаза ничем не могли помочь в этой стране, и бедный Эль-Ахрейра пугался и вздрагивал каждый раз, как слышал в зарослях какой-то странный звук. Кроме того, он спотыкался и падал каждую минуту. Дела были плохи, но больше всего кролика угнетала тишина. Он чувствовал, что темнота живая и что она ненавидит его лютой ненавистью. Темнота никогда не менялась: она не спала, но и не разговаривала с ним. Она только ждала, притаившись, когда он окончательно сойдет с ума, сломается, сдастся… Тогда он проиграет бой, а неумолимая мгла одержит над ним победу.

Не только страхи и сомнения терзали Эль-Ахрейру: его мучили голод и жажда. Он не сгрыз ни травинки с тех самых пор, как зашел на эту зловещую землю. Конечно, с голоду он не умирал, потому что пестрячок объяснил, что его народец питается в основном бриром — кореньями, напоминающими дикую морковку. Новый товарищ даже вынюхал и вырыл принцу несколько таких корнеплодов. Они оказались сочными и сытными, так что на время Эль-Ахрейре удалось утолить голод и жажду. Но теперь, без помощи пестрячка, ему никогда не удастся найти ничего съедобного! Он помолился, прося Фриса придать ему стойкости; но в то же время Эль-Ахрейру одолевали сомнения: в самом ли деле Господин Фрис сильнее этой тьмы?

Тем не менее Эль-Ахрейра шел вперед и вперед; он понимал: если остановится хоть на минутку, ему конец. Кролику было ужасно одиноко, и он страшно жалел, что рядом с ним нет Проказника.

Проказник упрашивал Эль-Ахрейру взять его с собой, но тот отказался наотрез.

Прошли долгие часы. К счастью, ветерок дул, не переставая, но Эль-Ахрейра и понятия не имел, где он находится и сколько еще нужно пройти. Возвращаться уже не имело никакого смысла: дорога назад будет ничуть не легче, подумал он.

Пока в голове у него проносились такие мрачные мысли, он услышал, как в чернильной мгле зашевелилось какое-то существо: оно направлялось к кролику.

Эль-Ахрейра почувствовал, что зверь большой, намного крупнее его самого; двигался незнакомец уверенно, считая себя в полной безопасности. Кролик замер, боясь дохнуть, в тайной надежде, что зверь — кем бы он ни был — пройдет мимо.

Однако животное, как ни мечтал Эль-Ахрейра остаться незамеченным, обратило на него внимание. Оно подошло прямо к нему и, помедлив несколько секунд, толкнуло в грудь огромной мягкой лапой. Эль-Ахрейра почувствовал сильный удар, хотя когти у нападавшего были поджаты. Затем странный зверь заговорил со своим спутником, и Эль-Ахрейре, хоть и с трудом, удалось разобрать его речь.

— Я поймал его, Журон! Только не знаю, кто это такой.

Эль-Ахрейра услышал, как к нему приближаются другие звери. Через несколько секунд его уже окружили со всех сторон и по очереди обнюхали и пощупали огромными лапищами.

— Похож на пестрячка, — заметил один.

— А что ты тут делаешь? — спросил другой. — Отвечай, зачем пришел.

— Сэр, — пробормотал Эль-Ахрейра, еле шевеля языком от страха. — Я пришел из солнечной страны, и я ищу илипсов.

— Мы и есть илипсы. И мы убиваем всех чужаков. Разве тебя не предупреждали?

И тут вмешался еще один илипс:

— Посмотри-ка! На нем ошейник.

Четвертый илипс ткнулся толстой мордой прямо в шею Эль-Ахрейры и обнюхал ошейник, который подарил ему Принц Радуга.