|
Ему не надо было больше ни оплакивать болезни и смерть своей жены и дочерей, ни мучиться чувством вины за смерть своего единственного сына, смерть из за его небрежности. И была ли это простая невнимательность, из за которой заболел и умер его сын? А разве он, пусть бессознательно, не допустил, чтобы одеяло соскользнуло с крошки Лэнгдона, когда он нес его к экипажу в тот холодный зимний день? – Нет! – выпалил Сэм так громко, что Джо зашевелился, а рулевой что то по норвежски проворчал. Он ударил кулаком по ладони, и Джо снова что то забормотал. – Боже, почему я должен мучиться из за всего, что совершил? – зарыдал Сэм. – Теперь же это не имеет никакого значения! Все это безвозвратно прошло. Мы начали новую жизнь с чистыми душами. И все же это имело значение. Не имело значения то, что все мертвые снова стали живыми, больные – здоровыми, а все плохие поступки отодвинулись далеко в прошлое. Все равно их нельзя было ни забыть, ни простить. Кем бы ни был человек на Земле и как бы он там ни думал, здесь он не изменился и мыслил точно так же. Вдруг ему захотелось наркотической резинки. Она могла бы унести щемящую тоску и дать ему ощущение счастья. Однако она могла и еще больше усилить его мучения. Его мог охватить такой ужас, что единственным его желанием будет – немедленно умереть. Когда он последний раз принимал резинку, ему угрожали такие чудовища, что больше он уже не осмеливался прикасаться к этому наркотику. Но, может быть, на этот раз… Нет! Бедный сынок! Он больше никогда не увидит его, никогда! Ему было всего два годика, когда он умер, и это означало, что он не воскрешен в этой долине. Дети, которые умерли на Земле в возрасте до пяти лет, здесь не воскресали. Предполагалось, что они ожили где то в другом месте, возможно, на какой то другой планете. Однако, почему то те, кто сотворил все это, предпочли не воскрешать здесь малышей. И поэтому Сэм никогда не сможет найти своего малыша и исправить ошибку. И не удастся найти Ливи и дочерей – Сару, Джин и Клару. Это было практически невозможно здесь, на Реке, имеющей протяженность, как говорят, в двадцать миллионов миль и на чьих берегах обитает примерно тридцать семь миллиардов человек. Даже если идти вверх от устья Реки по одному берегу, присматриваясь к каждому встречному, а затем проделать то же самое по противоположному берегу, никого не пропуская, то на это… сколько потребуется лет? Устный счет никогда не был в числе достоинств Сэма, но по самым грубым подсчетам на это ушло бы не более 109 тысяч лет. И даже если бы человек мог совершить это, прошагать без устали все эти миллионы миль с уверенностью, что не пропускает ни единого лица, то к концу этого стотысячелетнего путешествия все равно существовала возможность не найти того, кого ищешь. Потому что столь желанный человек мог за это время умереть там, куда ты еще не успел дойти, а затем воскреснуть где то далеко за спиной. Но, может быть, существуют другие способы найти человека? Существа, которые создали эту Речную Долину и воскресили человечество – возможно, они могут определить местонахождение любого нужного им человека. У них должна быть какая нибудь центральная картотека или какие нибудь средства для выяснения личности и местонахождения всех жителей долины Реки. Либо, если они не в состоянии этого сделать, то во всяком случае их можно будет заставить ответить за все то, что они совершили! Рассказ Джо Миллера вовсе не был плодом его воображения. В нем было много загадочного, но в нем было также и много полезных сведений. Хотя бы то, что некто безымянный хотел, чтобы обитатели долины узнали о башне, окутанной туманами в северном полярном море. Зачем это ему понадобилось? Этого Сэм не знал и не мог даже и догадываться. Но отверстие было проделано в скале явно с целью рассказать людям о существовании таинственной башни. И именно в этой башне должен заключаться свет, который бы рассеял тьму неведения. |
