|
Темах набрала еще одно ведро воды и смыла кровь с палубы. Клеменс заворчал, глядя на Эрика. Тот рассмеялся и произнес: – Ты слишком долго говорил, мелкий трус! Теперь ты понял, что может случиться с тобой, если ты еще раз позволишь себе разговаривать с Эриком Кровавым Топором, как с простым рабом? Считай, что тебе сегодня повезло, ведь я мог убить тебя. Клеменс отошел от Эрика, шатаясь, двинулся к борту и полез через ограждение. – Ливи! Кровавый Топор, чертыхаясь, побежал за ним. Он обхватил его вокруг талии и потащил назад. Затем с силой толкнул Клеменса на палубу. – Не вздумай убежать от меня! – закричал Эрик. – Ты мне нужен, чтобы найти этот железный рудник! – Этого рудника… – начал Клеменс, но затем, спохватившись, сжал зубы. Как только норвежец поймет, что он не знает, где находится этот рудник – если он здесь вообще есть – то тут же убьет его. – Более того, – продолжал откровенничать Эрик. – После того, как мы отыщем железо, ты поможешь нам добраться до Полярной Башни, правда, я не думаю, что мы сможем просто доплыть до нее по Реке. Но ты знаешь много такого, что мне может понадобиться, да к тому же я смогу использовать этого мрачного великана – Джо Миллера. – Джо! – позвал Клеменс хриплым голосом. Он пытался подняться на ноги. – Джо Миллер! Где Джо? Он убьет тебя! Топор рассек воздух над головой Клеменса. – Ты ничего не скажешь своему Джо! Слышишь? Иначе, клянусь слепыми глазницами Одина, я схвачу и убью тебя на месте прежде, чем вы доберетесь до меня. Ты слышишь? Клеменс поднялся на ноги, покачнулся и позвал еще громче: – Джо! Джо Миллер! 2 Из под кормовой палубы раздалось ворчание до того утробное, что у всех присутствующих поднялись волосы на затылке. И это несмотря на то, что все слышали его уже по меньшей мере тысячу раз. Крепкая бамбуковая лестница затрещала под тяжестью – затрещала так громко, что этот треск перекрыл свист ветра в кожаных снастях, скрежет деревянных шарниров, крики команды и шипение воды, разрезаемой корпусом корабля. Голова, возникшая над краем палубы, была еще страшнее, чем нечеловеческий утробный голос. Она была огромна, как небольшой бочонок пива, и составлена из костей самой разнообразной формы, обтянутых свободно болтающейся розоватой кожей. Нос не соответствовал остальным чертам лица, поскольку был не плоским с раздувающимися ноздрями, а – чудовищной и одновременно смешной пародией на обычный человеческий нос, напоминая хобот носатой обезьяны. Из его тени выступала длинная верхняя губа наподобие губ шимпанзе или ирландцев, как их пародируют в газетах. При этом губы существа были тонкими и далеко выступали вперед, как бы выталкиваемые наружу челюстями. В сравнении с его плечами Эрик Кровавый Топор выглядел рассыпчатой соленой галетой для пива. Впереди выступал огромный живот, подобно воздушному шару стремящийся сорваться с якоря, закрепленного в теле. Руки и ноги казались короткими – настолько они были не соразмерны с длинным туловищем. Место сочленения бедер и туловища находилось на уровне подбородка Клеменса, а на вытянутых высоко поднятых руках он мог не дрогнув держать – и не раз держал – Сэма хоть целый час. На нем не было никакой одежды, да он и не нуждался в ней, ибо не знал, что это неприлично, пока его не просветили представители «гомо сапиенс». Длинные ржаво красные волосы, более густые, чем человеческие, покрывали все тело. Кожа между волосами была грязно розоватой, как у светловолосых норвежцев. Существо провело широкой, как лопата, кистью по волнистым ржаво красным волосам, которые начинались всего лишь в нескольких дюймах выше глаз, и зевнул, показав огромные, похожие на человеческие, зубы. – Я шпал, – прогрохотал он. – Мне шнилась Жемля, мне шнился кравулхитменбафвин – вы наживаете его мамонтом. |
