Пропетляв по сосняку с километр, “Гелендваген” уперся в ржавые металлические ворота. Если верить синей табличке, закрепленной слева от двери КПП, здесь находился “Санаторий ветеранов транспортной прокуратуры”. Да уж, умеет Орест маскироваться.

Из дежурки выскочил боец в форме Нацгвардии. Проверил у Шульги документы, внимательно посмотрел на Назгула, видимо сличая с полученным описанием. Убедившись, что свои, открыл ворота и объяснил дорогу.

Внутри простирался точно такой же лес, правда метров через сто за деревьями начали просматриваться справа и слева корпуса и служебные строения санатория.

- Неплохо у вас живут ветераны прокуратуры! - хмыкнул Назгул. - Судя по карте - участок акров сто пятьдесят. Ну, по-вашему около шестидесяти гектаров.

Много это или мало, Шульга, далекий от реалий загородной недвижимости, не представлял. Но то, что он увидел, ему определенно понравилось.

- Нам бы такую базу! - сказал он Назгулу. - Не исключено что Орест как раз и вызвал, чтобы ее предложить.

- Не подходит! - категорично отрезал напарник. – Место, конечно тихое, на отшибе. Но ведь - ловушка. Въезд-выезд всего один, я по спутнику посмотрел. Дорога идет по лесу. То есть вычислить несложно, а наблюдать и поставить засаду вообще как два пальца об асфальт. Так что будут предлагать - откажись. Тем паче есть у меня мысли на этот счет.

- Поделишься?

- Запросто. Только давай уж для начала со всем этим покончим.

Назгул свернул в четвертый по счету проезд, как объяснил боец. Метров через пятьдесят, двигаясь “на трубу”, они выехали на засыпанную щебнем площадку перед старой большой котельной.

У сводчатых полуоткрытых ворот их ждал Орест. Куратор был одет непривычно - плащ-дождевик, зеленая шляпа-панама, резиновые сапоги. Еще бы корзинку держал в руках, и точно пенсионер из местных, навострившийся после дождичка по грибы. Орест махнул рукой: “Там паркуйтесь!”, пожал молча обоим руки и пригласил следовать за собой. Они нырнули вовнутрь. Крепыш в гражданском костюме и топорщащейся под пиджаком кобурой, тут же закрыл створку ворот и накинул тяжелый засов.

Внутренность котельной представляла собой большой запущенный зал. Через разбитые окна под потолком вовнутрь пробивалось вечернее солнышко, освещая кирпичные стены со старой, почти осыпавшейся штукатуркой и растрескавшиеся бетонные плиты, устилавшие пол. В щелях между плитами зеленела трава.

В дальнем конце зала гудела, мерцая синим газовым пламенем, мощная печь. У печи стояла санитарная машина-“УАЗик” классическая облупленная “таблетка”, с черными военными номерами, при виде которой Назгул цокнул языком и охнул, словно ценитель древностей, увидевший в музее какой-то особый раритет. Вслед за куратором, они подошли к машине.

Для котельной печь была слишком мощной - даже через массивную чугунную заслонку ощущался ровный и плотный жар. Между печью и машиной стояла ржавая медицинская каталка.

При их появлении из-за руля “таблетки” выскочил еще один нацгвардец. С виду мобилизованный-заморыш, однако, именно вот такие бойцы с обманчивой внешностью в любом спецподразделении как правило - самые опасные люди…

- Все готово, Коля? - спросил Орест “заморыша”.

- Так точно, товарищу генерал! - без тени ужаса в голосе, непременного в общении мелкого бойца с высоким начальством ответил тот.

- Ладно, начали…

“Заморыш” подскочил к раритету, распахнул задние двери. В темноте транспортного отсека просматривались очертания недвижного тела.

- Вынимаем! - скомандовал Орест. И добавил, повернувшись к Шульге. - Подключайтесь, чего стоим как засватанные!

Вчетвером они вытянули уложенный на грязной рогоже труп, перебросили на каталку.