- За рощей, на кладбище.

- Ну, пошли!

Компаньоны, делая вид, что ищут где бы приткнуться, пересекли замусоренный лесок и вышли к старому бетонному забору, за которым чернели гранитные памятники.

- Вот тут я в дырку пролез, - пояснял на ходу Шульга. - Темно было, все не так виделось. Углубился метров на тридцать. Нашел характерное покосившееся надгробие из заброшенных. Серый камень, полустертая надпись, что-то типа «помним, скорбим...» Ага, похоже вот это!

- Отлично! Вроде никто не смотрит, ищи.

Хоть в чем-то им повезло. Черный перемотанный скотчем пакет обнаружился там, где Шульга его и оставил, рядом с могилой, под толстым корнем старого дерева.

Компаньоны отправились на городскую квартиру Назгула, где он приготовил все необходимое для тщательного исследования драгоценных вещдоков.

Глава 21

Виктор Городецкий работал. Работа, как он ее понимал, заключалась в принятии верных решений, которые принимались на основе суждений. А суждения, в свою очередь, опирались на информацию. Чем больше источников, чем они достовернее - тем эффективнее управление, это пишут во всех учебниках. Но в реальной жизни все и всегда упиралось в человеческий фактор.

К примеру насколько было правильным решение ставить наружку за Велецким и Вороненко, он до сих пор не знал. С одной стороны, любое наблюдение эти двое, скорее всего, легко бы срубили. Внедренных к ним на объект сотрудников - техника и охранника, они очень быстро и аккуратно уволили. Третий, правда, остался, но во внутренний периметр допуска не имел, а потому его сообщения особой ценности для Городецкого не представляли.

Двум новым компаньонам Городецкий не верил. В первую очередь потому, что он в принципе не доверял никому и любые отношения рассматривал исключительно с точки зрения того, где, когда и как его могут кинуть.

Такой принцип неизменно себя оправдывал. Уже к середине девяностых годов стремительно уходящего в историю двадцатого века в бизнес-кругах ходила злая, но практичная поговорка: "Кого брать? Умный обворует, дурак работу завалит..." Ни закона, ни традиций, ни наработанной общественной морали в стране не было, и делегировать даже часть бизнеса толковому человеку зачастую означало просто его потерять.

Решалась эта кадровая дилемма подходом отнюдь не западным - от умных сотрудников по мере выявления избавлялись, а дураков брали под жесткий ручной контроль, желательно с компроматом. Выживали те, кто окружал себя преданными, а лучше всего - зависимыми. Главное правило - не давать дуракам много воли и не позволять им сверх меры льстить, чтобы сам того не замечая не свариться в пресловутой "теплой ванне".

Городецкий выжил и преуспел потому отчетливо понимал, что такие как Велецкий, а тем более этот Вороненко-Назгул, потенциально несут в себе целый набор угроз.

С одной стороны - умные, результативные, независимые. Под их руководством группа государственных ликвидаторов из стилета, которым можно пырнуть в темноте зарвавшегося чиновника или вражеского агента, на глазах превращается в высокотехнологичную фабрику приведения в исполнение внесудебных приговоров и может решать задачи совершенно иного уровня.

С другой стороны, чем мощнее такая структура, тем важнее для Городецкого сохранять над ней полный контроль, а тут эти их качества работают  со знаком минус.

За двадцать лет Городецкий поднял современный доходный бизнес. Он был практически полновластным владельцем высокотехнологичных предприятий. Химия, электроника, про себя усмехнувшись, подумал он. Не китайские телевизоры под отвертку, а реальное производство. Промышленные системы, военные заказы по всему миру.