- Серьезные... Да плевать я на них хотел. Все никак не нажретесь! Забирай своих и забудь этот наезд как страшный сон. А завтра утром ко мне в кабинет. Будем разбираться, как все по документам закрыть. Ну и вообще, как жить дальше.

- Неправильно так, Орест Петрович. Не по понятиям! - голос собеседника был теперь раздосадованно-обиженным. Если придерживаться его же терминологии "огорченным". - Это вы ум честь и совесть. А у нас семьи, дети. И на посады желающих столько, что только свистни. Мы уйдем, придут такие, что нас будете в своем СНБО вспоминать как золотой век...

- Все, закончили лирику! - жестче сказал куратор. - Сейчас дам трубку твоему нукеру, скомандуй, чтобы выметались, не дергались и языки за зубами держали. В ваших же интересах.

Орест подозвал небрежным жестом Варана. Тот оторвался от процесса руководством заменой колес (на два дорогущих "Ландкрузера" обнаружился всего один ржавый домкрат), принял телефон, прижал к уху и начал слушать с выражением лица незабвенного Карцева-Швондера из фильма "Собачье сердце". Завершив получение руководящих указаний коротко сказал: "Есть!", отдал трубку Оресту и спросил:

- Разрешите идти?

Орест кивнул. Варан ушел к своим и начал их подгонять злобным шепотом. Минут через десять спецназовцы погрузились в "Ландкрузеры" и покинули территорию фабрики.

Наступила тишина, которую разбавлял лишь плеск волн и щебетание далекого жаворонка.

- Этот штымп тебе не простит! - сказал Варяг, кивая на удаляющиеся внедорожники.

- Пусть в очередь записывается на три года вперед, - ответил Шульга. - Ладно, иди пока, проверь, что со здешними, может кто-нибудь пострадал. А я пока пообщаюсь.

- Спасибо что на этот раз хоть все живы! - сказал Орест, закинув в рот капсулу из баночки с этикеткой с непонятными латинскими словами.

- Учимся помаленьку! - сказал Шульга. - Ну что, раз уж вы все равно приехали, может пойдем, за новоселье выпьем по коньячку?

- Спасибо, в другой раз, - вежливо отказался Орест. - Сам видишь, сердце... - И продолжил, скорее обращаясь к самому себе, нежели к собеседнику. - Все сыплется, Велецкий, все сыплется. Николай прав, новые приходят еще злее и жаднее, чем эти. Для них закон - прикрытие своего бизнеса. А ведь он же совсем недавно за один намек на взятку мог посетителя лично в кабинете скрутить... Единственное, чего они все боятся так это вашей, точнее, нашей работы.

- Я в политику не лезу! - сказал Шульга. - Наше дело отрабатывать цели.

- Скоро будешь готов?

- Так точно. Ядро собрано, испытание прошло, можно начинать оформлять.

- Грабянко, Рязанцев, Бродович, Барыгин?

- Да. На днях еще должен быть подрывник. Ну и с Вороненко надо что-то решать, он не гражданин Украины.

- Решим, - задумчиво сказал Орест. - С Вороненко вообще интересные перспективы, если он согласился с тобой работать. Ладно, с завтрашнего дня направляй их по одному прямо ко мне.

Что дальше - Шульга знал из собственного опыта. Все вступающие в группу подпишут сверхсекретное обязательство. Которое будет утверждено непосредственно президентом. Вместе с обязательствами в сейф Ореста лягут и оформленные по всем требованиям закона президентские помилования с пробелами вместо даты и уголовной статьи. Лицензии на убийство.

- Работы тут у тебя, я посмотрю, много, - прерывая мысли, сказал Орест. - Ремонт, оборудование, охрана. Смету когда представишь?

- Дайте хоть несколько дней, - взмолился Шульга. - Я ж не завхоз!

- Теперь ты все сразу. И завхоз в том числе, привыкай. Это тебе не НАТО, где за все, кроме боевой задачи, голова болит у сержанта. Но сержанта себе все же найди... Да кстати, что там у вас с маньяком?

- Ищем, Орест Петрович. У следственной группы подвижек нет. Но, думаю, как Назгул вернется, мы как в прошлый раз общими силами гада вычислим.