– Буду рад, – сказал Элрик.

– Значит, никаких разногласий нет, – сказал Эрекозе, обращаясь к тем, кто решил войти в его четверку. – Все это, без всяких сомнений, предопределено. Наши судьбы были связаны с самого начала.

– Такая философия может привести к нездоровому фатализму, – сказал Терндрик из Хасгхана. – Давайте лучше считать, что наши судьбы принадлежат нам, даже если все свидетельствует об обратном.

– Думай, как считаешь нужным, – сказал Эрекозе. – Я прожил немало жизней, хотя хорошо помню только одну. – Он пожал плечами. – Но, наверно, я обманываю себя, когда думаю, что работаю на то время, когда найду Танелорн и, Возможно, воссоединюсь с тем, кого ищу. Именно эти устремления и питают меня энергией, Терндрик.

Элрик улыбнулся.

– Ая, наверно, сражаюсь потому, что меня влечет дух боевой дружбы. Само по себе это довольно прискорбное состояние, не правда ли?

– Да. – Эрекозе опустил взгляд. – Ну что ж, попытаемся отдохнуть.

Глава четвертая

О боли, сражении и утрате

Берег вырисовывался неясными очертаниями. Они пробирались по белой воде, сквозь белый туман, держа над головами мечи, которые были их единственным оружием. У каждого в четверке был меч необычных размеров и формы, но никто не владел мечом, похожим на Буревестник, таким, который время от времени словно бы нашептывал что-то. Оглянувшись, Элрик увидел капитана у борта – тот стоял слепым лицом в сторону острова, его бледные губы шевелились, словно он говорил сам с собой. Вода теперь доходила им до пояса, а песок под ногами Элрика твердел и наконец превратился в твердую породу. Элрик шел вперед осторожно и в полной готовности сразиться с теми, кто может защищать этот остров. Но теперь туман начал рассеиваться, словно не имея власти над землей, а никаких следов защитников видно не было.

За поясом у каждого воина торчал факел, конец которого был завернут в промасленную материю, чтобы не отсырел, когда придет время зажечь его. У каждого в маленькой коробочке, прикрепленной к поясу, имелся также запас трута, чтобы можно было в любой момент зажечь факел.

– Только огонь навсегда уничтожит этого врага, – повторил капитан, вручая им факелы и коробочки с трутом.

По мере того как туман рассеивался, их взору открывался пейзаж, наполненный тенями. Тени лежали на красных скалах и желтой растительности – тени самых разных форм и размеров, напоминающие самые разные предметы. Казалось, что их создавало огромное, кровавого цвета солнце, которое постоянно находилось в зените над островом. Но беспокоило воинов то, что тени эти вроде бы брались ниоткуда, словно объекты, которые их отбрасывали, были невидимы или существовали где-то не здесь, не на острове. Казалось, что и небо полно этих теней, но если на острове они оставались бездвижны, то, похоже, на небе они двигались заодно с облаками. А красное солнце проливало свой кровавый свет на двадцать воинов, касаясь их своим неприветливым сиянием так же, как оно касалось земли.

Они, опасливо поглядывая по сторонам, уходили все дальше от берега. Временами странный мерцающий свет озарял остров, отчего очертания всего окружающего на несколько мгновений делались неустойчивыми. Элрик решил, что это его глаза играют с ним шутку, но тут Хоун Заклинатель Змей, который с трудом передвигался по земле, заметил:

– Я редко бываю на берегу, это правда, но мне кажется, что земля тут какая-то необычная. Тут все мерцает. Все искажается.

Несколько голосов согласились с ним.