— Спасибо вам, Михаил Аркадьевич, — кивнул Дронго, — и не стоит на нас обижаться. Мы просто пытаемся все выяснить.

Арсенов встал и, не глядя ни на кого, вышел из кабинета.

— Зачем так травмировать людей? — желчно заметил министр. — Если у вас есть против них какие-нибудь доказательства, тогда пожалуйста. А если нет, то не надо их напрасно обвинять.

— Кого позвать следующим? — спросил заместитель министра.

— Давайте Костина. Он ведь пришел докладывать министру о случившемся.

Через минуту Костин сидел в кабинете министра, насмешливо глядя на Дронго и двух высокопоставленных дипломатов. Ему казалось, что все они заняты какой-то непонятной игрой.

— Скажите, Костин, — спросил его Дронго, — что случилось в комнате, когда дипломаты решили не лететь? И от кого исходило это предложение?

— Я не помню точно, возможно, от англичанина или француза. Хотя нет, француз возражал особенно сильно. Потом мы его уговорили. Я даже предложил им остаться еще на два дня.

— А это для чего?

— Чтобы успокоить француза. Всегда нужно немного перегнуть палку в отношениях с этими иностранцами. Кстати, я вспомнил.

Первым предложил остаться шведский дипломат. Это точно.

— И вы решили рассказать все министру?

— Конечно. Я обязан информировать руководство о случившемся. Мы ведь думали, что они улетят. Тогда ничего страшного не случилось бы, — вздохнул Костин.

— Возможно, — согласился Дронго. — Вы вышли из кабинета, когда в нем уже не было Всеволода Игнатьевича. Правильно?

— Да, он отлучился несколько раньше меня.

— В его приемной вы никого не увидели?

— Нет. Алена куда-то ушла, а Всеволод Игнатьевич как раз говорил по телефону.

При этих словах министр быстро и выразительно взглянул на Дронго. Тот невозмутимо продолжал допрос:

— Вы точно видели, что он говорил по телефону?

— Да, точно. И в этот момент в приемную вернулась Алена, а я пошел докладывать министру о случившемся.

— Потом вы пришли обратно?

— Почти сразу. И никуда не заходил. Мы еще поработали около двух часов. А потом отправили дипломатов в гостевой дом, где они жили.

— Ясно. Какая у вас зарплата? — спросил вдруг Дронго.

Костин усмехнулся.

— Это имеет отношение к нашей проблеме?

Зарплата у меня около трехсот долларов, но одежду я покупаю… обычно в командировках на Западе. Кроме того, у меня очень состоятельные родители. И живу я теперь совсем один. Вас устраивает такой вариант ответа?

Дронго улыбнулся.

— Вполне. Спасибо вам, Илья Петрович, и позовите, пожалуйста, сюда Алену.

Когда он вышел, министр снова вмешался:

— Я знаю его отца. Очень порядочная семья.

Но мальчик всегда любил красиво одеваться.

— Слава богу, прошли те времена, когда за это наказывали, — улыбнулся его заместитель.

В комнату вошла Алена. Она держалась довольно независимо.

— Садитесь, — разрешил министр, и она опустилась на стул.

— Скажите, Королева, вы входили вчера во время работы дипломатов в комнату, где они заседали? — спросил Дронго.

— Конечно, входила, — подтвердила девушка. — Один раз Всеволод Игнатьевич попросил пепельницы поменять. И два раза чай подавала. Хотя они все больше кофе пили.

Чай наши любят, особенно Арсенов.

— Таким образом, вам известно, о чем именно говорили в комнате дипломаты? — уточнил Дронго.