— П-паскуда, — выругался профессор, рывком натягивая трусы. Брезгливо, он подцепил куклу ногой и откинул её в сторону, от греха подальше. Чародейская сила, заключённая в пластмассе, таила в себе опасность.

Ему показалось, или по телу Пионерки прошла зыбкая дрожь, как круги по воде?..

* * *

Потянув носом воздух, профессор ощутил присутствие скрытого доселе аромата — запаха благодати, что скрывалась во чреве Пионерки.

Более не таясь, он упал перед девочкой на колени и потянулся руками к холмообразному животу…

Кожа, что должна была быть рыхлой — профессор был уверен в этом — оказалась эластичной и неподатливой, никак не хотела открываться под его сильными пальцами. Тогда он пошарил рукой по пыльному полу и нащупал кусок битого стекла треугольной формы.

— Маленькая моя, козочка, — жарко шептал он, елозя стеклом по животу.

Внезапно, тело под ним ожило, забилось.

В недоумении, профессор поднял голову и встретился глазами с полным ужаса взглядом маленького ребёнка.

— М-мама, мамочка! — хрипела Пионерка, — дяденька, пусти, не надо… БОЛЬНО!

Последнее слово она выкрикнула истошно, исторгла с комком чёрной тьмы из зева своего.

— Ну-ну, — залопотал профессор успокаивающе, — Ну-ну… Больно не будет. Больше не будет больно…

Он заторопился, заспешил и стараясь, чтобы не было больно, полоснул стеклом раз и ещё раз. Чёрною рекой понеслась кровь, плоть разошлась подобно створкам гротескной вагины, исторгая из себя клубящиеся паром кишки. В катастрофическом переплетении бугристых труб и трубочек, припорошённых алым, профессор на секунду потерялся, растворился всецело, потрясённый той мощью необыкновенного добра, что скрывалось внутри.

— И-и-и! — писк отразился от стен.

Это визжала девочка, верещала кукла, вопил профессор.

Тройной эмоциональный оргазм потряс стены старого дома — оргазм отобранной жизни, приобретённой смерти, украденной боли.

Вне себя от возбуждения, профессор склонился над распотрошённой утробой. Он неистово орудовал импровизированным скальпелем — пилил, терзал, рвал на куски жирное парное мясо.

— Так близко, …сокровище…

* * *

Не в силах более сдерживаться, Павлов откинул стекло в сторону, и по локоть погрузил руки в багровое месиво. Благодать, несомненно, скрывалась за синюшным желудком, немного ниже, в паховой области. Нетерпеливо, словно школьник, профессор принялся разбрасывать кишки по полу.

— Экий ты братец, гнусный тип! — пропитой голос раздался над самым ухом Павлова.

Профессор поднял голову и обомлел. Над ним стояла старуха, что недавно призывала его петь. Несмотря на то, что она сохранила человеческую оболочку, и даже зачем-то напялила на голову непомерную соломенную шляпу, профессор безошибочно узнал в ней существо из внешних сфер.

— Уйди, бога ради! — дрожащим голосом пискнул он, — Я…милицию вызову!

— А вот этого не надо, — задумчиво пробасила карга. — Не будь балдой, Павлов, девчонка-то небось, ни жива ни мертва от страха! Совсем замучил ты её!

— Это моя жена! — взвизгнул профессор осатанело прижимаясь к бесформенной уже туше Пионерки, — Мы с нею сожительствуем с 89-го года! И детёныш имеется, вот! — совершив обманный манёвр, он левой рукой, будто за пазуху, залез в Пионерку, и не таясь боле, со скрежетом зубовным, вырвал из тела мягкий предмет, за которым паутиной потянулись ниточки из слизи.

Белым пламенем полыхнуло, накалились и лопнули единовременно все лампочки в подъезде и дом погрузился во тьму.