— Пошли.

Данилов с сожалением вылез из кресла.

Все — доктора Бондарь и Пыжненко и фельдшер Сорокин — уже сидели на кухне. Бондарь с Сорокиным тешились чайком, а Пыжненко лениво (она все делала лениво, как бы нехотя) грызла сушки, рассыпанные перед ней на поцарапанной пластиковой поверхности стола.

— Присаживайся! — играя роль хозяина, Сафонов затворил за собой дверь и указал Данилову на один из свободных стульев.

Данилов сел.

— Лучшие люди нашей подстанции решили обратиться к главному врачу с жалобой на действия нашей новой заведующей, — без предисловий заговорил о деле Сафонов, усаживаясь за самый дальний стол у окна.

«Да тут заговор, — удивился Данилов. — А я-то им зачем?»

— Сейчас я зачитаю текст жалобы, а потом вы ее подпишете…

— Если будем согласны с ней! — уточнил Бондарь.

— Естественно! Ну, начнем. «Уважаемый Михаил Юрьевич! Обратиться непосредственно к вам нас заставили новые порядки, установленные на нашей подстанции недавно назначенной заведующей Е. С. Новицкой. Суть проблемы в том, что к нам вместо опытного и грамотного руководителя пришла некомпетентная выскочка и самодурка. Именно — выскочка и самодурка, которая за неполный месяц своего пребывания в кресле заведующей буквально издергала и затерроризировала весь коллектив подстанции…»

— Помедленнее и с выражением! — от нетерпения и любопытства Борька Сорокин позабыл про свой чай.

— О’кей! — важно кивнул Сафонов и продолжил: — «Прием — сдача смены превратилась в пытку. Проверяя целостность простыней на просвет, мы теряем драгоценное время, опаздывая к нашим пациентам. Каждая „пятиминутка“ проходит под начальственные крики, из которых нам становится ясно, что мы все уроды и кретины, которые не умеют и правильно лечить больных, и грамотно оформлять карты вызова».

— Сильно! — впечатлился Бондарь.

— Слушай дальше, — многозначительно обронил Сафонов. — «Криками и оскорблениями „стимулируются“ как молодые и неопытные сотрудники, так и грамотные специалисты со стажем. Мы стараемся придерживаться нормативов и прекрасно помним, что должны находиться на вызове десять минут, если не проводим никакой терапии, пятнадцать минут, если даем пациенту таблетку или спрей, двадцать пять минут, если лечим уколами и до сорока минут, если ставим капельницу или восстанавливаем ритм. Но бывают же исключения из правил, все люди разные, и то же новокаинамид на всех действует по-разному. Заведующую не интересуют детали — она придирается к любому пустяку, лишь бы козырнуть своей властью, причем на закономерные вопросы о возможных жалобах населения, могущих последовать вслед за таким скоропалительным лечением, наша заведующая заявляет: „Будут жалобы — уволю всех! Отправитесь на исторические родины, коров пасти!“»

— Чисто Булгаков! — заржал Сорокин, опасливо оглядываясь на Данилова.

Данилов молча слушал. Его, как и всех остальных, очень интересовало продолжение. Какие еще небылицы предстоит услышать.

— Булгаков отдыхает! Нервно курит в углу туалета! — ухмыльнулся Сафонов. — «Надо заметить, что сама Новицкая — не коренная москвичка, она родилась и выросла в Великом Новгороде. Но это не мешает ей обзывать сотрудников, приехавших из других регионов, „мухосранскими ублюдками“. Кстати, наша заведующая вообще большая любительница крепких выражений. И выговоров, которые следуют один за другим. Никакие объяснения во внимание не принимаются. Так, например, из-за постоянного допуска на подстанцию посторонних лиц у врача В.