Данилов рассмеялся.

— Что такое? — покрасневшие уши выдали смущение Эдика.

— Ты также двигаешь носом, как и Лжедмитрий, — объяснил Данилов. — Хищно! Вы с ним не родственники?

— Я его внебрачный сын, только это строго между нами, — шепотом «признался» Эдик. — В папочке проснулись родительские чувства, и он пристроил меня под свое крылышко.

— Ты умеешь шутить с серьезным видом. Это опасно.

— Почему?

— Наши сплетники не поймут, что ты шутишь. Вот сиди на моем месте Лена Котик, назавтра вся «скорая» знала бы о ваших отношениях с Кочергиным.

— Я столько не выпью, чтобы пойти в кафе с Леной Котик, — ответил Эдик.

— Симпатичная ведь девица, — прикинулся непонимающим Данилов.

— Змея, — поморщился Эдик. — Не люблю таких.

Официантка принесла на подносе тарелки с лавашом, сыром и зеленью.

— «Парламент» вас устроит? — уточнила она насчет водки.

— Вполне, — ответил Данилов. — Лишь бы холодная была.

— Лед, а не водка, — улыбнулась официантка и исчезла, чтобы минутой позже принести запотевший графин (Вазген держал марку заведения!) с водкой, рюмки и глиняные миски с сациви.

— Запивать чем будете?

— Мы водку обычно закусываем, — отшутился Данилов.

— Тогда ешьте. Чанахи еще не скоро будет…

— Ты знаешь, что такое чанахи? — спросил Данилов, когда официантка ушла.

— Мясо с овощами в горшочке, — ответил Эдик. — Самое то после смены.

— Ну и славно! — Данилов откупорил графин, ощущая приятную прохладу, исходящую от него и наполнил рюмки.

— Ну что — в добрый, как говорится, путь! — Данилов хотел пожелать Эдику чего-то особенного, но ничего особенного ему в голову не пришло.

— Спасибо! — Эдик поднял свою рюмку. — И за доброе слово, и за стажировку!

Они выпили.

— Нет, не смей! — Данилов перехватил руку Эдика, приготовившегося подцепить на вилку кусок коричневой от орехового соуса курицы. — Первую закусываем исключительно зеленью и брынзой!

И первым подал пример.

— Здорово! — с набитым ртом промычал Эдик, одобряя даниловский метод.

— Я плохого не посоветую! — хмыкнул Данилов, снова берясь за графин. — А вторую мы пустим под курицу.

— Извините. — К их столу подошел бармен, профилем и кудрями сильно смахивающий на Пушкина. — У нас есть урц. Вчера привезли. Вам заварить?

— Конечно!

Данилов в первое посещение кафе по рекомендации Саркисяна попробовал этот душистый «чай» из травы, отдаленно напоминавшей мяту, и остался доволен…

— Ты считаешь меня алкашом? — спросил Данилов, попросив официантку, подавшую им чанахи, обновить графин.

— Ну что ты, Вова! — Эдик расплылся в улыбке. — Откуда такие подозрения?

— Ну то на подстанции напился, то вот… — Данилов указал рукой на стол.

— Если хочешь знать, что после того дежурства я сам не мог дома заснуть, пока не опрокинул стакан, — признался Эдик. — Ужасно тягостный осадок на душе остался. Так что я тебя понимаю. И выговор тебе дали не по делу…

— Это с какой стороны посмотреть, — прищурился Данилов.