У Бет явно шла кругом голова, но ей было интересно.

– Дело в том, что любые отношения могут испортиться или запутаться в любую минуту. Это особенно касается новичков. Затем надо сосчитать твоих родителей как пару. Как пара они тоже связаны с другими людьми. Значит, прибавляются еще отношения как с отдельными лицами, так и с другими парами. И когда ты все это сложишь, даже в группе всего лишь из семи человек получится много-много связей, которые наматываются и наматываются на твой клубок ниток. Когда все идет хорошо, ты их просто не замечаешь. Но когда возникают сложности, ты тратишь большую часть своего времени на то, чтобы распутать узлы в своем клубке.

Верхняя губа Бет слегка подергивалась.

Рейчел пожалела, что отказалась от идеи с пианино. Тот грубый старый хиппи в палатке курил слишком много марихуаны, и теперь, глядя на Бет, она понимала, что допустила промах, пытаясь объяснить маленькой обеспокоенной девочке самую простую вещь.

– Ладно, – сказала Рейчел, – пойдем играть в бадминтон.

– Переводить небесный язык, пользуясь формами земного языка, бесполезно, – заметила наставница Джесси, когда ближе к вечеру того же дня они усаживались перед зеркалом в спальне девочек, – и не имеет смысла называть эти типы облаков грозовыми тучами. На самом деле они символизируют разлом между мирами; ты это увидишь позднее. Тебе действительно необходимо знать только одно: они порождают молнию – то слово небесного языка, которое вызывает к жизни существа в зеркале.

Джесси не понимала ничего из услышанного. Зато она понимала, что разум ее наставницы совсем соскочил с катушек. Она постоянно забывала о присутствии Джесси. Иногда даже создавалось впечатление, что она говорит сама с собой.

– Я часто вижу моего возлюбленного в зеркале позади меня, но не всегда, хотя и знаю, что он все время там, на своем месте, за моей спиной, занимается со мною любовью. Но иногда я вижу других, и именно в них, в их лицах, в их будущем и в их прошлом постигаю, какой я могла быть… А ты, Джесс, тоже должна научиться их видеть. Уточняю: ты должна позволить себе их увидеть, потому что даже сейчас они там, и, если бы у нас было время, мы бы выбрали для тебя будущее. Но времени мало. Оно расширяется, сокращается, изгибается.

Джесси и ее наставница теперь редко могли оставаться наедине. Однако Джеймс уговорил Сабину прокатиться в город, и Бет очень хотелось поехать с ними. Чтобы остаться дома, Джесси пришлось разыграть симптомы начинающейся истерики. У нее бывали и настоящие приступы, и мнимые – на сей раз приступ был мнимым. Потом Бет вдруг передумала и потребовала, чтобы ее тоже оставили. Сабина попыталась уговорить ее, но тщетно, затем метнула вызывающий взгляд в сторону Крисси и Мэтта, дремавших около бассейна, а другой злобный взгляд послала на прощание Рейчел, катившей из гаража велосипед, и наконец, все еще протестуя, села в машину вместе с Джеймсом.

– Я должна тебе об этом сказать, Джесси, потому что ты находишься сейчас на одном из переломных рубежей. Первый такой рубеж достигается в возрасте семи лет, когда начинает формироваться характер. Поскольку душа переселяется примерно каждые семь лет, следующий рубеж приходится где-то на четырнадцать лет; хотя ты и сейчас готова к началу кровотечений, тебе потребуется еще годик, чтобы понять, что это значит; но потом ты сформируешься и станешь женщиной – вот почему понятие о «брачном возрасте» оказывается таким несправедливым. Следующий рубеж – твой двадцать первый день рождения, который раньше означал, что ты получишь ключ от двери, но теперь, боюсь, принесет тебе лишь новый университетский жаргон и убеждение, что твои родители идиоты. В любом случае существует правило: семь плюс семь плюс семь; и каждый раз ты сможешь принять решение и стать новым человеком… Именно в этом – главная беда твоего отца: в прошлом году, когда ему исполнилось сорок два года, он не сумел использовать такую возможность – изменить себя.