|
Беспечные правители Терока не задумываются о размерах Галактики. Мы уже не можем обходиться обычной электромагнитной связью: радиоволны распространяются со скоростью света, им требуются десятилетия, а иногда и столетия, чтобы достигнуть того или иного пункта. Это создает непреодолимый барьер для проведения широкомасштабных военных операций, связанных с межпланетной обороной, и является помехой в осуществлении обычных коммерческих операций. При использовании илдиранских космических двигателей мы можем перемещаться со скоростью, в несколько раз превышающей скорость света. Многие корабли используются для того, чтобы доставлять последние новости или важные дипломатические коммюнике, но даже при использовании самых быстрых кораблей требуются дни, а то и недели для того, чтобы доставить сообщение в нужную точку. Телепатическая связь зеленых священников является мгновенной и не зависит от расстояния – необходимо лишь, чтобы в передающей и приемной точке присутствовали зеленые священники с вселенским деревом. Такая связь не является роскошью или какой-то там блажью – это необходимое условие для того, чтобы Ганза продолжала расти и процветать. К великому сожалению, зеленые священники являются людьми, а не машинами, и для использования телепатической связи необходимо их полное согласие. Ганза не может настаивать на их сотрудничестве, а Терок не слишком к этому рвется.
– Мы можем настроить их против нас, если будем вести слишком открытую политику, господин президент, – заметила представительница Айреки, все еще чувствуя себя не слишком уверенно после пережитых ее планетой затруднений с пиратами. – Мне бы хотелось, чтобы мы сумели заставить Терок подписать Хартию Ганзы, – заметил бледный представитель Дремена. – Это невозможно без объявления войны, – возразил президент. – Мы выиграем эту войну, – уверенно заметил адмирал Штромо. – Я, как обычно, ценю ваше мнение, адмирал, но эмоциональное поведение не всегда является лучшим выходом из положения. Я не хочу быть президентом, чьи амбициозные приказы приведут к ухудшению галактической обстановки. – Были и другие заносчивые миры, подчиненные репрессивным режимам или полные религиозных фанатиков, – продолжал настаивать Штромо, – которые хотели повернуться спиной к Ганзе. Он взглянул в сторону представителя Рамаха. – Религиозное благочестие и приверженность традициям – это еще не «фанатизм», адмирал, – холодно заметил представитель Рамаха. – Мы просто открыли для себя земных прародителей и нашли обширный официальный компромисс для Согласия, оставаясь почтительными к старине и едиными в своем волеизлиянии. Мы предпочли вернуться к основам учения, изложенного Кораном. – Я уверен, что адмирал не хотел допустить оскорбительных намеков в отношении Рамаха, – заметил президент, – однако мы имеем дело с более экстремальной ситуацией. Штромо перенес свое внимание на президента. – Да, но под воздействием простых санкций, ограничивающих межзвездные коммерческие связи, все эти колонии, как побитые собаки, возвращались на отведенное им место или просто исчезали. – Давить надо осторожно, – заметил представитель Рамаха, у которого рядом с левым глазом была вытатуирована хной взорвавшаяся звезда. – Все участники Хартии имеют право выбирать собственное правительство, религию и культуру. Мы предпочитаем пользоваться собственным языком, а не переходить на Торговый стандарт. Я буду голосовать против того, чтобы планета подвергалась силовому воздействию лишь из-за обладания обширным ресурсом, необходимым Ганзе. Может случиться, что в такую ситуацию попадет любой из нас. Венсеслас снисходительно нахмурился, посмотрев в его сторону. |
