Знает ли она вообще что-нибудь о мужчинах этого вида?

Они всегда ведут себя так необъяснимо? Если да, то как умной женщине справиться с этим? Должна ли она быть холодной и отчуждённой, пока он не захочет объясниться? Или лучше оставаться дружелюбной и вести себя непринуждённо, словно ничего не произошло?

Словно он не поцеловал её так, будто мог поглотить целиком. Словно не прикасался к ней, не блуждал руками по ее телу так, будто имел на это право и превращать ее тело в трепещущее средоточие желаний — для него самая естественная вещь в мире.

Когда Бейли открыла холодильник в поисках молока, настроение колебалось от смущённого до раздражённого. Откуда, черт возьми, ей знать, как себя вести? Она не думала, что кто-то целовал её раньше… чтобы она просто чувствовала себя так и хотела именно этого. Должна ли она покорно идти в том направлении, что указал ей Кейд Пэррис, лишь потому, что потерялась?

А укажи он ей на постель, Бейли и туда бы прыгнула?

Нет, Бейли так не думала. Она – взрослая женщина, способная принимать самостоятельные решения. Не тупая и не беспомощная. Ей же удалось самостоятельно нанять детектива, правда?

Чёрт возьми.

То, что Бейли не помнила, как вела себя раньше, не значит, что нельзя начать устанавливать некоторые правила прямо сейчас.

Она не будет тряпкой.

Она не будет дурой.

Она не будет жертвой.

Бейли шлепнула пакет молока на стол и сердито глянула в окно. Кейду очень не повезло, потому что она заметила его спящим в гамаке в тот момент, когда её гнев достиг своего пика.

Детектив не дремал бы так мирно, если бы видел, как вспыхнули её глаза и раздвинулись в зловещей улыбке губы.

Готовая к битве, Бейли выскочила из дома и зашагала по лужайке.

Она грубо толкнула гамак:

- Кто, чёрт возьми, ты такой, как думаешь?

- Что? – Разбуженный грубым толчком, Кейд схватился за края гамака, чтобы не свалиться. Голова его еще плохо соображала со сна. – Что? Ты разве не помнишь?

- Не строй из себя умника. – Бейли ещё раз толкнула гамак, когда Кейд попытался сесть. – Я сама принимаю решения и управляю своей жизнью. Я наняла тебя для того, чтобы ты помог выяснить, кто я и что со мной произошло. Я не плачу тебе за то, чтобы ты дулся, потому что я не прыгнула в твою постель тогда, когда тебе приспичило.

- Так… – Он потёр глаза и наконец-то смог сосредоточить взгляд на прекрасном и полном ярости лице, склонившимся над ним. – О чём, чёрт побери, ты говоришь? Я не дуюсь, я…

- Не говори мне, что не дуешься, – выпалила Бейли. – Спишь во дворе, как бродяга.

- Это мой двор. – Кейда раздражала необходимость подчёркивать этот факт. Ещё больше его раздражало то, что Бейли разбудила его и втянула в спор тогда, когда голова еще толком не соображала.

- Приглашаешь танцевать, – продолжала она, шагая из стороны в сторону, – чуть ли не соблазняешь меня на танцплощадке, а потом приходишь в ярость, потому что...

- Ярость. – Слово будто ужалило Кейда. – Послушай, милая, я никогда в жизни не был в ярости.

- А я говорю, что был, и не называй меня милой  таким тоном.

- Теперь тебе не нравится мой тон. – Его глаза зловеще сузились и превратились в пронзительные зелёные щёлочки, грозившие местью. – Ну так давай попробуем совсем другой тон и посмотрим, как ты… – Кейд выругался, когда Бейли, резко толкнув гамак, сбросила его на землю лицом вниз.

Первой реакцией Бейли был шок, а потом – побуждение немедленно извиниться. Но, так как воздух вокруг неё накалился, Бейли отпрянула, задрала нос и решительным шагом направилась к дому.

Кейд упал на землю с глухим звуком, уверенный, что услышал хруст своих костей.