Но всё-таки самым пугающим кошмаром была гигантская птица с длинным клювом и огромными круглыми глазами, которую я однажды увидела на рисунке в старинной книге. Даже сейчас этот образ преследует меня с неослабевающей силой, лишая воли и всяких рациональных мыслей. Тогда же, во времена моего детства, облик этой чудовищной в своём безобразии фигуры внушал мне поистине смертельный ужас, справиться с которым я не находила в себе достаточных сил.

Из-за кошмарных и изнуряющих сновидений я проснулась на следующее утро разбитая и обессиленная. Не дожидаясь няню Бейкер, которая иногда причёсывала меня и помогала одеваться, я кое-как справилась с утренним туалетом самостоятельно и поспешила спуститься в столовую.

К моему удивлению, я застала внизу отца, давно закончившего завтракать, о чём свидетельствовали пустые тарелки, отодвинутые на край стола.

Не зная ничего о том, что могло быть ему известно о событиях вчерашнего вечера, я всё же решила сдержать обещание, данное матери, и попытаться сохранить её тайну, чего бы мне это не стоило.

После ночи, изобилующей кошмарными сновидениями, я не испытывала аппетита, но отец положил на мою тарелку целую гору снеди и заставил взять ложку и приняться за еду. Перед этим он заинтриговал меня, сообщив нарочито равнодушным тоном, что на кухне меня ожидает гость, которого я смогу принять только тогда, когда расправлюсь со своим завтраком.

Обычно немногословный, за столом отец частенько так глубоко погружался в собственные мысли, что иногда откладывал столовые приборы в сторону и начинал бормотать себе под нос нечто неразборчивое, параллельно с этим ведя записи в объёмной книге, которую всюду носил с собой.

Сегодня же он уделял мне повышенное внимание, к которому я не привыкла. Вопреки ожиданиям, про вчерашний вечер им не было сказано ни слова.

Терзаясь в догадках, кто же мог этим сумрачным утром пожаловать ко мне с визитом, я рассеянно отвечала на вопросы отца, размазывая остывшую овсянку по тарелке и стараясь не смотреть ему в лицо. Помню, что главным образом он интересовался моим привычным времяпрепровождением и любимыми книгами, которые я предпочитала остальным.

Наконец я расправилась с большей частью содержимого своей тарелки и нетерпеливо заёрзала на стуле, дожидаясь позволения покинуть столовую.