Отвечая на ее вопрос, он сказал:

– Да, я хотел поговорить с тобой. Ты свободна до самой осени? Или ты устроилась на работу?

– Нет, я только помогаю Кристе по дому. А что? Он медлил. По телефону не все можно было говорить.

– Мне… мне нужна твоя помощь. Ты могла бы заняться каким-нибудь важным делом? Подумав, Карине спросила:

– Есть работа в больнице?

– Да, я могу устроить тебя. Можно найти и комнату. Летом – отпуск.

Понимает ли она, что речь идет вовсе не о работе в больнице? Судя по всему, она понимала это.

– Да, я могла бы найти время. Но что я должна буду делать?

– Не могла бы ты приехать сюда, чтобы все обсудить? Я объясню тебе все, в двух словах об этом не скажешь.

– Я приеду вечером. Здесь ходят автобусы. Буду у тебя часов в семь.

– Хорошо! Приезжай! Добро пожаловать!

– Спасибо за приглашение, Ионатан! Хоть слова «добро пожаловать» и используют как формальность, это все равно согревает!

«Да, в твоем внутреннем мире даже эти слова звучат тепло…», – озабоченно подумал он, вешая трубку. Что происходило с Карине? В ее вежливой манере разговора трудно что-то уловить. И все-таки что-то у нее не так. За всем этим кроется какая-то тайна.

Когда Карине приехала, Ионатан снова заметил в ней странную отчужденность от всего, словно все ее существо говорило: не подходи ко мне близко! Однако в поведении Карине ничто не бросалось в глаза, она была самой обыкновенной молодой девушкой ординарной внешности, хотя и недотрогой. Довольно темные волосы, неопределенного цвета глаза, довольно выразительный рот. Она всегда плотно сжимала рот, так что лет через десять-двадцать у нее появятся морщины возле губ.

Но сложена она была хорошо. Такой грудью, как у нее, гордилась бы сама Рита Хэйворт, а талия у нее была на редкость тонкой. Она никогда не использовала выгодные стороны своей внешности, и ей было совершенно все равно, как она одета. Она одевалась опрятно и нарядно, но без всякой фантазии. Казалось, что она хочет скрыть от посторонних глаз свои прекрасные формы. И это было так глупо с ее стороны, ведь она могла бы иметь бешеный успех у парней, если бы захотела.

Ах, как мало понимал во всем этом Ионатан!

Он съел кусочек зачерствевшего, плохо пропеченного военного хлеба без масла и без всякой приправы. Он уже привык к этому. Шторы были спущены. Лампа давала очень мало света, и в комнате был полумрак.

Он рассказал Карине о своей работе в группе сопротивления, не называя имен, кроме имени Руне, поскольку это он просил привести в их организацию девушку.

Карине просияла, узнав обо всем. Впервые Ионатан видел в ее глазах настоящую радость и оживление, и впервые он обнаружил, что его младшая сестра красива!

– О, Ионатан, как это увлекательно! Мне в самом деле позволят принимать во всем этом участие?

– Дело не в том, увлекательно это или нет, Карине, – ответил он. – Ты должна вложить всю свою душу в сопротивление немцам. И ты должна быть надежной на все сто процентов.

Она горячо кивнула.

– Почему ты выбрал меня? Почему не Мари?

Ионатан ответил не сразу.

– Мари не обладает нужными качествами, – сказал он.

– Какими качествами?

И он перечислил ей те качества, о которых говорил Руне:

– Девушка, которая нам нужна, не должна быть ни с кем связана. Она должна быть выносливой и стойкой, даже если ее будут пытать. К тому же она не должна быть влюбчивой.

На лице Карине появилось печальное выражение, когда он произносил последние слова. Не обращая внимания на это, Ионатан продолжал:

– И она должна быть смелой.