В дверь снова постучали.

— Встал уже, встал! — громко сообщил Кирилл приставучей Ритке и ухватился за гудящую голову. — Бедный Йорик!

Толком Кирюша пришел в себя только в ванной. Какое-то время стоял, блаженно зажмурившись и поливая себя горячей водой. Затем капнул на ладонь геля для душа, с наслаждением намылился… и только тогда заметил на тыльной стороне ладони надпись «ШАНС».

Кирилл озадаченно смотрел на свою руку, пытаясь понять, что это за ерунда такая написана на ней. Потом в памяти всплыл смутный образ какого-то типа, который вчера что-то заливал ему про какие-то лотереи, про миллионы и вообще прикидывался его фанатом. Кирилл хмыкнул и потер надпись мочалкой — буквы почему-то остались на месте. Кирилл еще раз, уже довольно болезненно потер кожу — надпись даже и не думала бледнеть.

Удивленный Кирюша, высунувшись из-за душевой занавески, критическим взглядом окинул полочки, заставленные гелями, шампунями, продавленными тюбиками зубной пасты и всевозможными кремами. Обнаружив на Риткиной полке какой-то скраб, он прочел название на этикетке: «Для эффективного отшелушивания». Сойдет! Щедро налив себе на руку скраб (производитель обещал не только эффективное отшелушивание, но и освежающий и омолаживающий эффект), Кирилл принялся тереть руку с надписью. Даже через минуту усиленного трения дурацкая надпись осталась на коже. Кирилл смыл скраб, поскреб одну из букв ногтем — безрезультатно!

По всей видимости, надпись с руки можно было удалить разве что напильником. Вот скотина! Мало того, что этот хер в капюшоне пытался его разыграть, так он еще использовал какой-то стойкий маркер. Мудила!

Плюнув на надпись — сойдет как-нибудь сама! — Кирилл продолжил намыливаться, мысленно добавив к зароку никогда больше не пить в баре «По одной» еще и зарок никогда больше не пить с незнакомцами.

Но из ванной Кирюша вышел в прекрасном расположении духа, свежий, почти бодрый, благоухающий и, протиснувшись мимо стоящего на кухне у самых дверей детского стульчика, где восседала Антонина Всеволодовна в розовой домашней пижамке с лошадками, плюхнулся на свой привычный табурет у окна.

Антонина Всеволодовна радостно улыбнулась Кириллу, продемонстрировав розовые десны с кое-где прорезавшимися зубками, и кокетливо помахала ему крохотной ручонкой.

— Любит она меня все-таки, хоть ты тресни! — сказал весело Кирилл Ритке и включил чайник.

— А чего ж тебя не любить-то? — с иронией произнесла Ритка, ритмично толкущая у стола рядом с плитой картофельное пюре. — Ты ж, как погремушка — веселый и бесполезный.

Кирилл глянул на внушительную Риткину задницу, затянутую в домашние трикотажные брюки, и хотел было хлопнуть по ней в воспитательных целях, но рука у Ритки была тяжелая, впрочем, как и характер, и Кирюша передумал.

— Ты не права, Марго. Я талантливый. И я приношу людям радость.

— И гонорею, — хмыкнула Ритка, полуобернувшись и глянув на Кирюшу хитрым карим глазом.

— Вспомнила! — хохотнул Кирилл. — Это ж когда было!

Ритка когда-то училась с Кириллом в одном институте, на художника-декоратора, и дружила с тогдашней Кирюхиной пассией Леной. При каждом удобном случае Рита не гнушалась припомнить Кириллу историю о том, как он однажды заразил ее подругу неприличной болезнью. Но в общем, Ритка была неплохой приятельницей, именно поэтому пару лет назад она, ее муж Сева и Кирюша решили в складчину снимать «двушку». В Москве можно до старости прожить вместе с бывшими друзьями по общежитию — в целях экономии.