Дед охотно извлек откуда-то горшочек с черной икрой, из печи добыл другой горшок, отлил из него в миску варева, в котором плавали куски осетрины, и все это поставил перед мальчиком.

— Жаркая икра уже пошла, — заметил он при этом.

Воробей сам не ожидал, что в нем вдруг проснется зверский аппетит и он так накинется на еду. Казалось бы, все треволнения и переживания должны были притупить в нем желания и чувства. Но нет — видно, здоровый молодой организм брал свое. Поев от пуза, мальчик взглянул на старшего друга.

— Мы что, куда-то далеко отправляемся? Разве не в лагерь? — спросил он.

— Ты ж сам в лагерь возвращаться не хотел, — сказал Скворец.

— Не хотел и не хочу. Но ты-то, наоборот, считал, что сбежать — это глупость.

— А разве мы сбегаем?

— Но как же…

— Вот так. — Скворец встал и потянулся. — Мы не в кусты прячемся, мы попытаемся большую беду предотвратить.

— Что-то еще случилось? — Воробей почувствовал, как внутри у него все похолодело. Было что-то очень мрачное и пугающее в том, как Скворец произнес последнюю фразу.

— Случилось, — буркнул Скворец.

— У нас в лагере?

— Да.

— Значит, ты там был?

— Был. — Скворец нахмурился. — Когда ты уснул, я ушел потихоньку, с Тамаркой повидаться… Цыганок — из твоих однокашников? — спросил он вдруг.

— Да, — Воробью показалось, будто он начал что-то понимать, — с ним что-нибудь случилось? Его сегодня ночью вроде бить хотели, — добавил Воробей, припомнив сценку во время обеда. — Мишка толстый со своими дружками.

— Вот как? — Скворец, похоже, сильно заинтересовался. — За что?

— Не знаю, — Воробей пересказал ему то, что видел и слышал.

Скворец несколько секунд размышлял.

— Понятно… — протянул он наконец. — А что, Цыган действительно такой тихий?

— Вроде да. — Воробей пожал плечами. — Ты видел, как его били?

— Я другое видел, — коротко и с неохотой ответил Скворец. Он еще подумал. — Знать бы, из-за чего этот Мишка на него взъелся… Хотя и это уже не важно. Ты не знаешь случаем, на повара твой Мишка зла не держал? Не задумывал ему какую-нибудь свинью втихую подложить?

— Не знаю. Мишка кому угодно может свинью подложить. Но чтобы он зуб на повара имел, я не замечал. А что?

— Ничего. Словно все вдруг в бешенство впали. Дни, что ли, такие… — Скворец встал и потянулся. — Путь нам не близкий предстоит. Выдержишь?

— Выдержу, — заверил Воробей.

— Хорошо. А с тобой, дед, мы договорились, — повернулся Скворец к старику. — Тамарку с Цыганом не оставляй. И ни полсловечка никому…

— Да уж можешь на меня положиться, — сказал старик. — Чтоб я да своего напарника подвел…

Скворец взглянул на Воробья и улыбнулся.

— Я иногда деду браконьерствовать помогал, есть такой грех, — объяснил он. — А это все равно что побратимами стать. Верно, дед?

— Верно, — подтвердил дед. — Мы теперь всегда друг за другом стоять должны.

— Но почему Тамарка с Цыганом прячутся? — спросил Воробей.

— По пути объясню, чтоб не скучно шагать было.