Она гораздо дольше меня живёт в этом мире, но мне всё равно непонятно её бездействие.

— О, юный Рен, — она звонко смеётся. — Ты ещё слишком молод и горяч, я чувствую в тебе эту бушующую силу, как и в других мальчишках. Остальные ученики Аранга были такими же. До поры, но это проходит, поверь. Мои изыскания истин были долгими, а попытки пустить корни — неоднократными. И не всегда успешными.

— Я не слышу ответа на свой вопрос, — говорю твёрдо, но спокойно.

— Ты слишком торопишься, — вздыхает она.

— У нас не так много времени, и мне нужна помощь… Прости за мою настойчивость.

— Тогда просто послушай и не перебивай, — она садится на край пруда и почти касается ногами воды. — Я устала. Сколько было попыток, и единственная успешная — это клан Золотой Сакуры. Раньше был просто клан Сакуры, такие же потомки, но он стал Кровавым. Стоило мне оставить их и продолжить свой Путь, как полилась кровь. Реки её… Моё вмешательство лишь привело к новым жертвам, и чудесный дар обернулся источником страданий.

По её лицу видно, насколько та ситуация задела её. Практически разбила ей сердце.

— Честно, я не вижу смысла спасать Империю, — продолжает она. — Людские распри, постоянные междоусобицы… Когда-то Империи не существовало, а на её месте формировалось множество клановых территорий, и, наконец, они объединились вместе. Однако для чего? Чтобы вновь лишать друг друга жизни? У них есть общий враг — демоны, но нет, им этого мало. Нам… — с грустью поправляет себя она. — Будучи человеком, я прожила гораздо дольше, чем нам отмерено. Видела гораздо больше и уяснила одно: мира не будет, такова суть человеческой природы. Сколько бы тысяч лет ни прошло, мы всегда будем убивать себе подобных. Сменятся действующие лица, но не причины…

Многое из того, что она говорит, резонирует и во мне самом. Многие из того, что её задевает, желаю остановить и я сам. Дорого бы отдал, чтобы прервать это безумие…

— Если даже отбросить в сторону поведение людей, — в голосе Сакуры звучит горечь и разочарование. — Они позабыла все уроки прошлого, все мудрые заветы, что оставили им предки. Знания о культивации, о гармонии с миром и самим собой — всё это утрачено, развеяно по ветру, как пепел. От Пути у вас остался жалкий огрызок, по которому вы боитесь идти, потому что не помните, что лежит на другой его стороне. Как же это иронично и горько…

Взмахов руки она поднимает волну, спугнув рыбу.

— Вместо того чтобы следовать истинному Пути, люди погрязли в мракобесии и невежестве. Они жаждут лишь власти и богатства, готовы предать и убить за клочок земли или горсть серебра. Разве достойна такая Империя спасения? Разве не пожинает она лишь плоды собственных ошибок и грехов? Быть может, сейчас самое время отпустить её, позволить исчезнуть в водовороте истории, дабы на руинах мог возникнуть новый мир, более чистый и мудрый. Мир, который будет помнить и чтить заветы древности, а не отвергать их в угоду своим низменным страстям.

Замолкнув, она прячется от меня за раскрытым зонтиком.

Присаживаюсь рядом с ней на берегу, где потихоньку успокаивается река. Карпы, словно чувствуя меня, замедляют свой танец.

— Возможно, я и не так умён… Всего несколько зим назад выбрался из лесной глуши, да и повидал гораздо меньше, чем ты. Однако того, что я увидел, достаточно, чтобы понять — не так всё плохо. Пусть люди злы, но есть в них и доброта. Куда бы я ни ступал, везде были те, для кого честь и доблесть — не пустой звук.

— Не знаю, Рен, не знаю… Повсюду я вижу только пороки и губительный мрак… — тихо роняет Сакура.

— Тогда присмотрись получше! Я видел слабого адепта, который в своей тяжёлой и горестной жизни не нашёл никого, кто одарил бы его любовью или дружбой.