— Можно сначала подбросить меня до дома Селин? — спросила Энни.

— Конечно.

Брайан назвал водителю адрес и поднял стеклянную перегородку. В салоне повисло напряженное молчание, длившееся с короткими перерывами с тех самых пор, как они попрощались с Лайэмом и Кори и поехали в аэропорт. Энни отвернулась к окну, за которым сгущались пасмурные лондонские сумерки. Будь у нее такая возможность, она бы вообще больше не перемолвилась ни словом с Брайаном Пирсом. Мысль, что она могла в него влюбиться, казалась сейчас абсурдной, ее теперешние чувства к Брайану были гораздо ближе к ненависти, нежели к любви.

Энни могла только удивляться, как ей удавалось в присутствии отца и Кори сохранять на лице жизнерадостное выражение, когда в душе у нее все кипело. Лайэм, казалось, отнесся к кардинальным переменам в своей жизни спокойно, но Энни от этого было не легче, скорее наоборот. Она подозревала, что, хотя отец ведет себя по отношению к Брайану как истинный джентльмен, он чувствует себя уничтоженным. Ему, должно быть, очень больно отдавать в чужие руки компанию, во благо которой он трудился всю свою сознательную жизнь. И не просто отдавать, а под угрозой судебного преследования.

Брайан поправил на коленях портфель и при этом нечаянно коснулся руки Энни. Она поспешно отодвинулась, словно боясь испачкаться.

Они не стали задерживаться на вилле Лайэма: Брайан сослался на неотложные дела. Что это были за дела, Энни не имела понятия — он не уточнил, а она не стала расспрашивать. Они назначили место встречи и разошлись: Брайан ушел по своим таинственным делам, а Энни отправилась в одиночестве бродить по улицам, надеясь хотя бы немного успокоиться до новой встречи с Брайаном. Позже, во время ланча, Энни так старалась смотреть куда угодно, лишь бы не на Брайана, что, кажется, запомнила детали окрестного пейзажа на всю жизнь. В самолете Энни тоже старалась не смотреть на Брайана и сосредоточилась на взятой из офиса работе. Брайану, разумеется, было все равно. Когда Энни углубилась в бумаги, ему даже хватило наглости заявить, что он рад ее преданности делу.

— Кстати, если тебе интересно, я связался с офисом, у них все в порядке, день прошел весьма продуктивно.

— Это значит, что ты заработал еще больше денег, — сухо отозвалась Энни. — Поздравляю. Я знаю, как это для тебя важно.

— И долго это будет продолжаться? — спросил Брайан.

Энни даже не повернула головы в его сторону.

— Что именно?

— Ледяное молчание, изредка прерываемое едкими репликами.

Энни все-таки посмотрела на него.

— Мы с тобой заключили сделку, и ты обещал обойтись с отцом помягче.

— Я так и сделал, Энни, вопрос исчерпан, так что забудь и успокойся.

— А по-моему, вовсе не исчерпан. Мой отец серьезно болен, чем ты бессовестно воспользовался!

— Да, Лайэм серьезно болен, именно поэтому он нуждается в отдыхе, ему давно пора отойти от дел. Энни, посмотри правде в глаза, у него только два пути: или отдых, или преждевременная смерть. Тебе бы стоило об этом задуматься до того, как обрушиться на меня с упреками.

Энни прикусила губу и отвела глаза. К сожалению, Брайан прав, она просто боялась об этом задумываться. Видимо поняв ее состояние, Брайан продолжал уже мягче:

— Сегодня мы нашли наилучший выход для всех.

— Теперь мне остается только сообщить новость Селин, — тихо сказала Энни.

Брайан почему-то насторожился.

— Что именно ты собираешься ей сказать?

— В чем дело? Испугался, что я расскажу, как ловко ты прибрал к рукам нашу семейную компанию? — В голосе Энни снова послышались язвительные нотки, но она взяла себя в руки и сбавила тон. — Не волнуйся, я имела в виду, что мне придется рассказать ей хотя бы часть правды о папином здоровье.