Дебра беспомощно развела руками.

— Видно, Линда… Линда все специально так подстроила, — бормотала она, словно рассуждая сама с собой вслух. — Значит, она предполагала, что я попытаюсь с ней связаться…

— Ну все! С меня хватит. — По его тону было ясно: он на пределе. — Тебе не кажется, что спектакль несколько затянулся? Как же я сразу не догадался! Ты упала в обморок, потому что до смерти перепугалась. Ну конечно! Посторонний человек так бы вряд ли среагировал… — Его глаза сузились злобой. — Признайся, Линда! Тебе стало страшно за свою шкуру? А сейчас страшнее вдвойне! Все пути к отступлению отрезаны.

Внезапно Дебра почувствовала неимоверную усталость. Такие игры ей не по силам. Она хотела возразить, что не предложила бы звонить в театр, если бы знала, что Линды там нет, но передумала. А какой смысл? Все равно Энтони Браун не верит ни единому ее слову.

— Линда, по-моему, нам давно пора перекусить. Согласна? — ледяным тоном предложил он.

Дебра пожала плечами и молча кивнула.

Столовая была расположена в задней части дома. Шторы здесь были подняты, и за окнами синел вечерний полумрак. На буфете горела лампа, стол был накрыт накрахмаленной белоснежной скатертью, благородным блеском посверкивало начищенное столовое серебро… На ужин была пастушья запеканка, холодная телятина, овощной салат и домашние булочки. А на десерт — черничный пирог.

Дебра тихонько вздохнула: сегодня ей вряд ли удастся воздать должное кулинарному искусству миссис Уинсли. Она могла думать лишь об одном — что задумал сотворить с ней Энтони Браун. Вернее, не с ней, а с Линдой. Впрочем, какая разница? Ей от этого не легче!.. У Дебры голова шла кругом, щеки горели лихорадочным румянцем.

— Расслабься, — сдержанно заметил он, жестом приглашая ее сесть на один из обитых гобеленом стульев с высокой спинкой, а сам уселся напротив. — Линда, ты не находишь, что для женщины твоего возраста, а тем паче твоего опыта, ты слишком чувствительна. Что скажешь? Или это тоже мастерская игра?

Дебра молча опустилась на стул и потупила глаза. Однако ее молчание раздражало Энтони Брауна ничуть не меньше, чем жалкие попытки оправдаться. Ругнувшись себе под нос, он встал и пересел на другое место, рядом с ней.

— Так намного уютнее, да? — с ухмылкой заметил он. — Ведь мы как-никак родственники…

Дебра стиснула руки на коленях. Ладони повлажнели, сердце тревожно забилось… Ну как втолковать ему, что она не та, за кого он ее принимает? Пора принимать таблетки! — вспомнила она, но так и не решилась выйти из-за стола и вернуться в гостиную за сумочкой.

Дебра всегда стеснялась своей болезненной слабости, которую столь ревностно оберегала мать; после ее смерти Дебре на какое-то время удалось забыть про свою болезнь, но предательство Тимоти вновь напомнило ей о ее уязвимости.

— Почему ты ничего не ешь? — прервал ее мысли Энтони Браун, накладывая себе на тарелку изрядный кусок запеканки и салат. — Все очень вкусно — поверь мне на слово. Я здесь вторую неделю и не нахвалюсь миссис Уинсли.

Миссис Уинсли! Как же она сразу не догадалась! Дебра с надеждой подняла глаза и открыла было рот, но Энтони сразу ее пресек.

— Ну уж нет! И не надейся! Миссис Уинсли тебе ничем не поможет. Она присматривает за домом недавно. С тех пор как Генри уехал жить в Альхесирас. Вряд ли ты с ней встречалась.

Дебра пожала плечами.

— Неужели вы ни разу не видели Линду? — пыталась возразить она. — Ведь теперь она так знаменита!

— Увы! Не имел счастья… Почти всю свою сознательную жизнь я провел в Южной Америке.