Он опять поднял голову Джиллиан, прижимая чашку к ее губам. Он заставлял ее пить воду с солью и сахаром, чтобы как можно скорее восполнить недостаток жидкости. У Грэма сердце кровью обливалось, когда он смотрел на нее, лежащую на одеяле почти без признаков жизни.

– Я люблю тебя, Джилли. Не бросай меня. Я не знаю, что со мной будет без тебя, – шептал он, гладя ее по голове.

Веки Джиллиан дрогнули. Рамзес улыбнулся:

– Что-то мне подсказывает, что она выкарабкается. У нее есть ради чего жить, дружище. У нее есть ты.

Когда Рамзес оставил их одних, Джиллиан попыталась заговорить. Грэм приложил палец к ее воспаленным потрескавшимся губам.

– Нет, любимая, не говори ничего.

Он смотрел с благоговейным удивлением. Жизнь. Удивительный дар.

– У тебя потрясающая воля к жизни, Джилли.

– Для слабой англичанки – да, – с трудом выговорила она. Грэм прикоснулся к ее губам.

– Ты совсем не слабая, – сказал он. – Я всегда знал, что в тебе достаточно внутренней силы.

– Ты меня спас.

– Ты сама себя спасла, Джиллиан. Я только помог тебе. – В груди у него все сжалось от сознания ужасной правды. – Если бы ты не была такой сильной… ты бы уже давно умерла.

Она встретилась с ним взглядом.

– Ты… ты знал, что у меня получится?

– Знал, – ответил он серьезно и погладил ее по ее лбу. Собравшись с силами, он добавил: – Я не хотел брать тебя с собой, потому что знал, что в пустыне все тайное становится явным. Я не хотел, чтобы ты знала мою тайну.

Грэм нежно приподнял ее затылок и приставил чашку к ее губам. Она пила, не отрывая от него взгляда.

– Я так счастлива, – прошептала она, – что ты наконец свободен.

Свободен? Но ему не нужна была свобода, он не хотел быть свободным от жены. Отогнав в сторону эти мысли, он сосредоточился на ней.

– Я верил, что ты в состоянии вынести все тяготы жизни в пустыне. Ты очень сильная женщина. Тебе самой надо было поверить, что ты выдержишь. Тебе надо было поверить, что ты сможешь пережить все испытания, которые посылает пустыня, и выйти победительницей.

– Ты в меня верил? – прошептала она. – Раньше в меня никто не верил. Отец говорил, что я всего лишь слабая женщина и что, как и любой женщине, мне нужен сильный муж, чтобы вести меня.

Грэм сжал губы.

– Нет, Джиллиан. Не вести тебя. Идти рядом с тобой, а не впереди. Позволить тебе быть самой собой и не заставлять тебя отступать в тень. – Он немного помолчал, но в конце концов ему удалось победить гордость, и он продолжил: – Оставаться рядом с тобой. Пожалуйста, прости мою глупую ложь. Доверься мне, и мы будем счастливы вместе.

Герцог с любовью посмотрел на золотисто-рыжие локоны, обрамляющие бледные щеки его жены. Она молчала. У нее впереди масса времени, чтобы сделать выбор.

А что, если после всего, что случилось, она не сможет ему доверять? Ну что ж, это будет не первая потеря в его жизни. Но в глубине души Грэм знал, что смириться с этим ему будет труднее всего. Он любил ее.

И от души надеялся, что это чувство взаимно.

Глава 27

Джиллиан медленно выздоравливала после сильного обезвоживания. Все это время они жили у хамсинов. Грэм преданно ухаживал за ней. Выздоровев, Джиллиан почувствовала новый прилив чувства вины. Отец умер, но разве можно забыть то зло, которое он причинил ее мужу? Как они после этого смогут жить вместе? Ведь при каждом взгляде на нее Грэм невольно вспоминает ее отца и все ужасы, которые тот заставил его пережить. Она не смела спрашивать об этом.