– Ты говорил ей, что заключил соглашение с Сибель? – внезапно спросил Ричард. – Но это произошло в Билте. Когда ты говорил со мной после того, как оставил Жервез и Мари в Бреконе, ты не захотел назвать имени желанной женщины, поскольку не имел еще разрешения ее отца. Когда же ты успел...

Уолтер на мгновение закрыл глаза.

– Это случилось в Билте, за день до того, как мы с Саймоном отправились в Абергавенни, чтобы встретиться там с людьми, которые следили за Монмутом. Будь я проклят, я испытывал потребность в женщине, и Мари... возможно, она только хотела подразнить меня, но я...

– Либо она уже была беременна и искала какого-нибудь благородного дурака, который не стал бы потом ничего отрицать, – проворчал Ричард. – Велика ли вероятность того, что женщина, переспав с мужчиной один-единственный раз, тут же становится беременной?

– Нет! – закричала Мари.

Ричард бросил на нее холодный взгляд, на его лице застыла каменная непреклонность.

– Обнаружить правду не составит большого труда. Нужно только спросить у вашей служанки, когда у вас в последний раз были месячные.

– Нет, – задыхаясь произнесла Мари и попятилась назад. – Нет.

– Пожалуйста, – взмолился Уолтер, – не терзайте ее. Зачем допрашивать служанку и клеймить леди Мари позором? Я не верю, что у нее был другой любовник.

Это утверждение Уолтера основывалось на его воспоминании о том, как мало удовольствия получила Мари от их любовной игры, но голос его тотчас же дрогнул, ибо он понял, что такой же эффект могла вызвать ее страсть к другому мужчине. Разве он должен воспитывать ублюдка какого-нибудь воина или конюха из Пемброка?

Как только это сомнение закралось в сердце Уолтера, он опустил глаза, но Ричард не отрывал взгляда от Мари. Ричарда мало интересовали женщины, и он никогда не пытался понять их, но неприкрытая ненависть в глазах Мари говорила ему о многом. То, что Мари ненавидела его самого, еще поддавалось объяснению, но ее взгляд, к его немалому удивлению, был адресован Уолтеру. Это можно было понять, совершенно не зная женской природы. Ни одному мужчине, ни одной женщине не дано права так ненавидеть человека, который с готовностью становится жертвой обмана.

– Ты мерзкая сука! – взорвался Ричард. – Не ждешь ты никакого ребенка. Тебе нужно лишь навлечь неприятности на Уолтера и Сибель.

– Нет, это не так! – запричитала Мари, обнаружив выход из затруднительного положения. – Он нравился мне, и я решила, что тоже нравлюсь ему, что Сибель нужна ему только из-за большого приданого. К тому же письменного соглашения не заключалось. Неужели мне нельзя было попытаться добиться его? – Она закрыла лицо руками и зарыдала.

– О Господи, – тихо произнес Уолтер. – Мне жаль. Мне очень жаль. Я не знал этого. Я думал, вы все понимаете и хотите лишь поиграть. Ричарду известно, что я обменялся поцелуями мира с семьей Сибель. Эти узы связывают меня так же, как и слова, начертанные на пергаменте. Я не сомневался, что Ричард рассказал вам об этом.

В отличие от Ричарда Уолтер не заметил ненависти в глазах Мари и теперь вспомнил, как она неоднократно пыталась во время их любовной игры выжать из него признание в любви. Он даже вспомнил, как она сказала, что готова жить с ним в нищете до тех пор, пока они будут вместе. Он чуть не прослезился от жалости и раскаяния. Однако Ричард, заметив то, чего не видел Уолтер, оставался совершенно непреклонным.

– Она любит тебя, как собака палку, – сказал он. – Она лишь хочет причинить тебе страдания. Не будь глупцом. Мари, ты заслуживаешь хорошей порки за такую подлость.

– Нет! – воскликнул Уолтер, закрывая собой Мари.

Ричард посмотрел на него и медленно покачал головой.