— Надеюсь, ты не ждешь благодарности за столь сомнительный комплимент?

— Ты в самом деле думала, что я к тебе охладел? — Тирлох покачал головой. — Милая моя, я с самого начала испытывал к тебе неудержимое влечение. Наверное, в этом как раз и была причина всех наших бед.

— Вот как? А я думала, наши беды начались, когда я отвергла твои ухаживания. — Она заметила, как на мгновение потемнело его лицо, и ласково улыбнулась: — Ты никогда не спрашивал меня, почему я это сделала.

— Ну наверное, я тебе просто разонравился, поэтому ты и указала мне на дверь. Ты имела на это право. Я не должен был так сердиться.

— Как раз должен был. До этого я всячески давала тебе понять, что мне приятны твои ухаживания. Да так оно и было.

— Тогда почему же ты меня отвергла? Это был странный каприз, и, насколько я успел убедиться, тебе не свойственный.

— Мои родители велели отдать тебя Летиции.

Тирлох поднял в удивлении брови и медленно сел. Его реакция не удивила Плезанс.

— Тебе сказали, чтобы ты отдала меня Летиции?

— Да. Она решила, что хочет выйти за тебя замуж. Мой отец разрешил ей самой выбрать себе жениха, и она заявила, что выбирает тебя. Поэтому мне пришлось от тебя отказаться — сделать вид, что ты меня больше не интересуешь.

Тирлох покачал головой: то, что она ему говорила, казалось ему полной бессмыслицей.

— И ты это сделала? Не понимаю.

Плезанс села, обхватив колени руками.

— Пора тебе узнать, на какой трусихе ты женился.

— Нет, малышка, после всех испытаний, которые ты с честью преодолела, я не могу назвать тебя трусихой.

— Я всегда была трусихой. Я безропотно выполняла все просьбы родителей. Мне очень хотелось им угодить. Когда они велели мне отступиться от тебя, я сначала возмутилась, но мой протест длился недолго. Мне просто не хватило смелости им перечить. Мне было легче отказаться от желанного мужчины, чем огорчить отца, мать или даже хитрую избалованную Летицию.

Тирлох усмехнулся и обнял жену.

— Значит, я уже тогда был для тебя желанным?

— Ты услышал только это, а все остальное пропустил мимо ушей?

— Нет, я слушал тебя очень внимательно. Твой поступок кажется мне несколько странным, но его можно понять. Ладно, забудем — все твои беды уже позади.

— Но я уязвила твое самолюбие только потому, что не смогла пойти наперекор воле родителей.

— Дело было не только в моем самолюбии, милая, иначе я бы так не разозлился. У меня самолюбия выше крыши, но надо сильно постараться, чтобы вывести меня из себя.

Плезанс напряглась, внимательно глядя на Тирлоха. Он впервые столь откровенно говорил о собственных мыслях и чувствах, и она не смела даже пошевелиться, боясь спугнуть этот долгожданный момент истины.

— Ты принял меня за капризную избалованную барышню, — сказала она.

— И был в корне не прав. Да, ты незаслуженно резко отвергла мои ухаживания, но я не должен был тебе мстить. Я очень обиделся на тебя, малышка. Обида застряла в сердце и требовала выхода.

— Прости меня, Тирлох. Я не хотела тебя обидеть.

— Это ты меня прости за то, как дурно я с тобой обошелся. Но я не собирался доводить дело до суда. Твой арест был для меня неожиданностью. Я просто пытался отомстить единственным известным мне способом.

Плезанс нежно поцеловала его в губы.

— В каком-то смысле ты сослужил мне хорошую службу — увез из семьи, и здесь, вдали от дома, я научилась быть сильной и самостоятельной. Вернувшись в Вустер, я перестала их бояться. К тому же, как я тебе говорила, я узнала о своем внебрачном происхождении, и это помогло мне по-другому взглянуть на наши отношения.