– Тебе нужно в больницу, – шепчу, протягивая ему бокал с водой.

– Нет, лёжа в больнице, я ничем не смогу помочь.

– Да ты и сейчас не супергерой, – хмыкаю я.

– Иди к чёрту, – фыркнув, Каван падает обратно на софу. – Я немного посплю… сейчас позвоню ребятам и посплю, а ты не отходи от Слэйна. Отслеживай его состояние, пока помощь не приедет. Хорошо? Пожалуйста, Энрика, никакой самодеятельности.

– Что то против моей самодеятельности никто не возмущался, когда я выстрелила в Лиама, – бубню я.

– Энрика.

– Ладно ладно. Я буду молча ждать, когда Слэйн проснётся и снова выгонит меня. Супер, – произношу и раздражённо передёргиваю плечами.

– Он не хотел, – шепчет Каван, из последних сил держа глаза открытыми. – Не хотел этого и знал, что ты далеко не уйдёшь. Он избегал и прятался от тебя.

– Я догадалась. Это из за того, что я сказала ему о любви? Из за того, что я считаю, что он любит меня? – с горечью в голосе спрашиваю Кавана.

– Да… да. Сама мысль об этом претит ему. Слэйн ничего не знает об этом. Он не верит. Пытается, но не может. Он совершает ошибки и до последнего будет бороться с собой. Вытащи из него правду. Заставь…

– Но как я это сделаю? С ним даже ссориться бесполезно, потому что он отдаляется.

– Спровоцируй его спасти тебя, Энрика. Сделай всё, чтобы твоя жизнь была на грани, и тогда потребуй у него принять решение. Слэйн выберет правильный путь. Он пойдёт к тебе. Он любит… я знаю. Любит. Иди к нему. Иди. – Каван прикрывает глаза. Я вижу, как ему больно и плохо, но эти упрямые мужчины не дают им помочь, что безумно бесит меня.

Слова Кавана звенят у меня в голове. Я ведь уже сотню вариантов перепробовала, чтобы заставить Слэйна признаться в своих чувствах. Но разве заставлять и требовать подобное, правильно? Не знаю. Я готова пойти на крайние меры, только бы ещё знать, какими они должны быть.

Сажусь рядом со Слэйном и просто смотрю на него, спокойно спящего на софе. Меня передёргивает каждый раз, когда взгляд натыкается на жуткие проколы игл на его шее. Его футболка измазана кровью, потому что ему вкалывали чёртовы препараты через футболку в плечи. Это жутко.

Наверное, мне стоит расплакаться, но я выплакала всё, пока лежала на Слэйне рядом с дверьми, через которые сбежали эти твари. Слёз больше не осталось. Не знаю, что делать. Не знаю, что говорить. Не знаю. На меня наваливаются безразличие и апатия.

В дом врываются люди, а я даже защищаться не хочу. Когда несколько мужчин с пистолетами влетают в гостиную, то я просто поднимаю на них свой уставший взгляд. Они опускают оружие и проверяют состояние Слэйна, другие идут к Кавану по направлению, куда я им молча указала рукой. Кажется, вся моя жизненная энергия закончилась. Я поднимаюсь в спальню и падаю на кровать. Мои глаза закрываются, и я сразу же отключаюсь, словно мне дали на это разрешение.

Я надеялась, что произошедшее как то изменит наши отношения со Слэйном, но ничего не изменилось. Он очнулся только вечером, да и то не разрешил никому входить к нему и трогать его. Кавана всё же увезли в больницу, и у него оказалась трещина в черепе. Теперь ему придётся лежать там не менее двух недель. Я слышала, что мужчины обсуждали приказ Слэйна наблюдать за Каваном и не позволять ему вставать, как и было предписано врачами. Обо мне абсолютно никто не вспомнил. Это обидно и в то же время безразлично. Я как кусок дерьма плаваю на поверхности, и никому нет до меня дела. Только когда начинаю вонять, тогда и обращают внимание.

Так я живу в полной тишине три дня. По идее свадьба должна быть уже завтра, потому что мне привезли свадебное платье, фату, туфли и всё остальное, что требуется невесте.