– Ты не доверяешь мне? – Напряжённо спрашиваю его.

– Не на все сто процентов. Я стараюсь, но… для меня это сложно. Невыполнимо. Всегда в голове сидит дятел и стучит по моим вискам, напоминая о прошлом, о том, что я видел и о том, что сделало меня таким. Я злюсь, но ничего поделать не могу. Я не хочу доверять женщинам. Я не хочу знать, что я совершаю очередную ошибку. Я защищаю себя от боли, Энрика. Прости, что сказал это, – Слэйн садится на кровати, а у меня в груди кровавое месиво. Он прав. Он чертовски прав. Он сделал верный вывод. Нельзя доверять. Нельзя… все дерьмо, я в том числе.

– Я не злюсь и не обижаюсь, – сдавленно произношу я и прочищаю горло. – Ты пережил достаточно, чтобы твоё мнение о женщинах сформировалось таким образом. Я не буду принуждать тебя, я просто… хочу, чтобы ты был всегда счастлив. Мне это важно. Я не могу подумать о том, что как только между нами всё закончится, ты вновь умрёшь внутри. Затихнешь. Пусть не со мной, но с другой ты должен быть счастлив. Прости, я тоже больше не буду об этом говорить. Это тебя расстраивает.

Я придвигаюсь к нему и кладу ладонь на его спину. Я глажу Слэйна и обнимаю за талию, прижимаясь к его спине щекой.

– Я знаю, что ты хочешь помочь мне, Энрика. Я знаю. Я видел доброту в твоих глазах в тот день. Страх и честность. Ум и сообразительность. Ужас и мольбу защитить тебя. Я знаю, что ты меня не предашь, но пересилить себя не могу. У меня нет причин, Энрика. Нет. Причин. Нет цели любить кого то. Не цели испытывать боль из за любви. Но я хочу её. Я убеждаю себя, что это не так. Но… всё это враньё. Любой хочет быть любимым, даже если не думает об этом. Всем нужна любовь, но для кого то она стоит слишком многого.

Он накрывает мои руки своими, и его грудь поднимается с тяжёлым и глубоким вздохом. Моё же сердце разрывается от боли от его слов. От этого мизерного признания. От честности. Я такое дерьмо… боже мой, почему я такое дерьмо?

– Слэйн? – Шепчу я, смотря в окно и продолжая прижиматься к его спине.

– Да?

– Я хочу тебе кое что сказать. Это важно, – выдавливаю из себя слова.

– Не надо. Я не хочу знать об этом, Энрика. Не надо, – он качает немного головой, но я должна. Я больше так не могу. Он обязан знать это.

– Прости, но… я тебя никогда не забуду. Да, наши пути разойдутся, но я всегда буду о тебе помнить. Ты потрясающий мужчина. Ты тот, кто вылечил мои раны. И я благодарна тебе за всё. Если тебе понадобится друг когда нибудь, то вспомни обо мне. Я буду ждать того момента, когда смогу тебе тоже помочь так, как помог мне ты.

Трусиха. Чёртова трусиха. Не это я хотела сказать. Не смогла. Ненавижу себя. Трусиха. Эгоистичная трусиха. Я испугалась разрушить то, что связывает нас со Слэйном. Я испугалась потерять его и сказала такую чушь.

– Спасибо, Энрика, за заботу, – Слэйн выпрямляется и отрывает мои руки от себя. Он оборачивается ко мне, мягко улыбаясь.

– У тебя самая сексуальная улыбка, которую я видела в жизни. Клянусь. И я так рада тому, что никто не знает об этом, кроме меня, иначе бы Дейзи вырвала мне все волосы, – смеюсь я.

Трусиха. Да закрой ты рот. Ты не имеешь права врать ему. Не имеешь права играть с ним. Он хороший, а ты нет!

– Мне нравится улыбаться с тобой. Я знаю, что ты никогда не причинишь мне боль. Я знаю, Энрика, и ты тоже должна об этом знать. Я верю тебе, но не полностью. Это не меняет моего отношения к тебе. Это всего лишь мой максимум. И я отдаю тебе его. Максимум доверия, на которое я способен.

Чёрт. Не надо… не надо…

Я продолжаю улыбаться, а внутри всё продолжает драть от боли. Я умираю, смотря в его глаза. Я воскрешаюсь, смотря на его улыбку.