– Энрика, ты же знаешь, что я не причиню тебе вреда, – мягкий мужской голос вновь сопровождается стуком.

Я швыряю газету на журнальный столик и подхожу к двери. Медленно поворачиваю замок, а потом открываю саму дверь. Смотрю на мужчину, которого тоже когда то любила. Я играла и смеялась вместе с ним. Он был частью моего прошлого. Теперь он сильно изменился. Я не видела его, наверное, полжизни, даже больше. Но теплота в его зелёно карих глазах осталась той же.

– Энрика. – Широко улыбаясь, он входит в дом. Едва я закрываю дверь, как оказываюсь в его жарких и крепких объятиях. Он сжимает меня в своих руках. Я дышу его приятным парфюмом, который не изменился даже спустя годы, и чувствую подступающие к глазам слёзы.

– Крёстный, – шепчу я. Мне казалось, что мы больше никогда не встретимся. Это было запрещено. Всё было под запретом для меня, особенно дышать, находясь рядом с людьми. Я должна была стать дерьмом, которое никогда не видно, но об которое можно вытирать ноги.

– Моя милая. – Фарелл отклоняется назад, рассматривая меня. Он постарел и стал больше, то есть толще. Но его улыбку я помню.

– Красавица. Я так хотел узнать, какой ты станешь. В детстве ты была непоседой. Тебе всегда нужно было быть в курсе всего, что происходит. Но с каких пор ты блондинка? – усмехается он, отпуская меня.

– Это конспирация, – бормочу, заправляя за ухо светлую прядь. – Чай?

– Я ненадолго. Не утруждайся, – улыбается он.

Мы смотрим друг на друга, и под его взглядом мне становится уже неловко.

– Итак, значит, конспирация. Думаю, эти ужасные линзы тоже для неё?

– Да. Всё так плохо? – спрашивая, кривлюсь я. Линзы абсолютно неудобные. Они зачастую съезжают и выглядят странно на моих карих глазах. Но ничего лучше я ещё не придумала.

– Ужасно, Энрика. Портишь природную красоту. Ты это делаешь из за прошлого?

– Да… да, – киваю я.

– Не волнуйся. Ты должна была сообщить мне о том, что приедешь. Я дал свой номер твоей матери.

– Он у меня был, но я побоялась его использовать.

– Почему?

– Хм, потому что твой брат убил моего отца, – фыркаю, складывая руки на груди.

– Он тебя не тронет, – быстро заверяет меня Фарелл.

– Правда? Я в это не верю. Особенно, после того, что я сделала с его сыном.

– Прости? – спрашивая, он удивлённо приподнимает брови.

Тяжело вздыхаю и беру в руки газету. Раскрываю её и показываю ему. Он быстро пробегается по ней взглядом.

– И что? Про нас в газетах часто ерунду пишут.

– Это правда, крёстный. Я уничтожила Слэйна и здорово подставила его. Я была здесь, и у меня был план, как отомстить твоему брату через Слэйна. Всё пошло через задницу. Я не знала, какой Слэйн на самом деле. Я подставила его и отдала кое что важное его конкуренту. Предала и разрушила его, – с горечью в голосе признаюсь я.

Рот Фарелла приоткрывается, и он, совершенно шокированный неожиданным признанием, таращится на меня. Раздражённо провожу ладонью по волосам и швыряю газету обратно на стол.

– Я не хотела этого делать, но в тот момент жила местью. Знаю, это отвратительно. Я хотела отомстить, а потом передумала, когда узнала Слэйна ближе. Он другой, понимаешь? Слэйн чуткий, заботливый, отзывчивый и не заслужил того, что я с ним сделала. Из за меня он объявил себя банкротом и лишился всего, а теперь ещё и женится на какой то идиотке, – произношу и злобно передёргиваю плечами.

– Прости, Энрика, ты уверена, что говоришь о старшем сыне моего брата? О Тристане Слэйне Нолане? – медленно спрашивает Фарелл.

– Конечно, да.