По моим венам растекается сладкий дурман, и я приоткрываю губы, отвечая ему на поцелуй. Царапаю его шею ногтями, поглощая его язык, посасывая его и кусая. Специально. Больно. Слэйн шипит, оттягивая назад мои волосы, отвечая мне той же болью, от которой я издаю стон. Но вместе с этим моё тело становится таким податливым, и грудь наливается тяжестью возбуждения. Она болезненно трётся о хлопковый бюстгальтер. Соски становятся чувствительными. Мне не хватает воздуха. Я умираю в руках Слэйна от удовольствия.

Он опускается поцелуями к моей шее и кусает снова ещё не зажившее место его прошлого укуса. Это меня выводит из оцепенения от страсти, плохой и даже жуткой похоти. Я с усилием упираюсь ему в плечи.

– Хорошо… ладно… я позавтракаю… молча, – задыхаясь, говорю.

Слэйн сразу же отпускает меня и отходит на шаг.

– Так бы сразу и сказала, Энрика, – спокойно отвечает он. Не знаю, как Слэйну удаётся так быстро взять себя в руки, хотя его грудь быстро и часто поднимается под футболкой, как и моя. Сглатываю вязкую слюну и быстро опускаю взгляд к кружке чая.

– И не говори мне, что тебе не понравилось, – добавляет он, возвращаясь к чайнику. Когда Слэйн проходил мимо меня, то я увидела его отвердевший член, выпирающий через ткань штанов.

Мои щёки горят, и мне очень душно. А ещё стыдно. Откуда такая зависимость от влечения? Это отвратительно. Презираю себя.

– Энрика, хватит. – Слэйн приподнимает мой подбородок, садясь рядом со мной. Он поворачивает мою голову к себе.

– Что? Я молчала, – шепчу.

– Ты слишком громко думаешь. То, что происходит между нами, нормально. Пусть неправильно, но нормально. Людей тянет друг к другу. Они не могут перестать хотеть другого человека. Это физическая и эмоциональная потребность. И ей плевать, больно или нет. Она требует. Она подчиняет. В этом нет ничего плохого.

– Но… мы не можем быть вместе. Я… я же… предала тебя, – выдавливаю из себя.

– Да, это так. Мы связаны болью, похотью и прошлым. Так случилось. Это надо принять. Я охочусь на тебя…

– Дейзи говорила мне о таком типе мужчин. Хищники, которые видят во мне жертву. Они хотят поработить меня, – тихо перебиваю его.

В глазах Слэйна вспыхивает ярость, и он отпускает мой подбородок.

– Так и есть. С этим невозможно бороться. Я пытался, но не могу забыть тебя, Энрика. Ты мой наркотик. Я зависим. И я хочу услышать твоё предложение, как ты собираешься дальше отвечать за свой проступок, – холодно произносит Слэйн.

– Я… извиняюсь.

– Мне не нужны твои извинения. Вылечи меня. Вылечи. Ты знаешь, как, – рычит он.

– Нет. Нет. Никаких тринадцати дней, Слэйн. Они убьют меня. Нет, – отрицательно мотаю головой и спрыгиваю со стула. Медленно отхожу спиной назад.

– Тогда ты не оставляешь мне выбора. Я даю тебе шестнадцать часов на принятие решения, а потом приму его сам, – он окидывает меня взглядом, и уголок его губ приподнимается. – Да, ты будешь сопротивляться. Но именно это мне и нравится в тебе. Ты будешь кричать, драться со мной. Обожаю это в тебе. Ты будешь искать во мне человечность, а я буду упиваться удовольствием, видя любовь в твоих глазах.

– Злодей, – шепчу я.

– Наконец то, ты это поняла. Я не слезливый принц.