- Муж, - вторит она и хлопает глазками, словно впервые видит меня. Переводит взгляд с меня на Анселя, откровенно осматривая его с ног до головы. Она явно впечатлена.

Встряхнув головой, водружает огромную сумку себе на плечо, затем говорит что-то насчёт вечеринки, на которую опаздывает и бросает мне:

- Поздравляю.

- Она была милой, - говорит Ансель, смотря ей вслед.

- На самом деле, нет, - посмеиваюсь я, - но что-то подсказывает мне, что теперь всё может измениться.

Пройдя пару кварталов в приятной тишине, мы сворачиваем на улицу, чересчур узкую, даже по парижским стандартам. Как и многие рестораны в округе, заведеньице маленькое и скромное, что снаружи едва умещаются четыре дубовых столика и большой коричнево-морковный навес, с надписью “Рипай” над ними. Всё отделано декоративными кремовыми панелями, а на меловой доске нацарапаны блюда-дня. Длинные, узкие окна отбрасывают на мощённую улицу мелькающие тени.

Ансель придерживает дверь, и последовав за ним, я встречаюсь с высоким, худым, словно соломинка, официантом с радушной улыбкой, который приветствует нас. Ресторан маленький, но уютный. В воздухе витает запах мяты и чеснока, вдобавок к чему-то загадочному и аппетитному, что я не могу сразу разгадать. Маленькой кучкой столики и стулья заполнили собой единственную комнатку.

- Bonsoir. Une table pour deux? [Добрый вечер. Столик на двоих?], - спрашивает официант, протягивая стопку меню.

- Oui [Да], - отвечаю я, уловив горделивую улыбку Анселя и глубокие ямочки, что сопутствуют ей. Нас провожают к столику почти в конце, и Ансель ждёт, пока сяду я, а затем сам занимает место. – Merci [Спасибо]

По-видимому, моё знание двух основных французских слов - замечательное подспорье, потому что исходя из того, что я владею языком, официант пускается в рассказ о блюдах дня. Ансель привлекает моё внимание, и я улыбаюсь ему, едва заметно покачивая головой, в предвкушении услышать его объяснения чуть позже. Он задает официанту пару вопросов, и наблюдая за ним, я задумываюсь – смогу ли когда-нибудь оставаться спокойной слыша звук его голоса, наблюдая за движениями его рук или, чёрт возьми, хоть к чему-нибудь, что он делает, не посчитав всё это самым сексуальным из когда-либо увиденного.

Господи Боже, да я втюрилась в него.

Когда официант уходит, Ансель склоняется над столом, указывая на различные предметы своими длинными, изящными руками и мне приходится пару раз моргнуть, напоминая себе не витать в облаках.

Мне всегда было крайне сложно разобраться с меню. В этом есть пару подсказок: boeuf/говядина, poulet/курица, veau/телятина, canard/утка и poisson/рыба (мне ужасно стыдно признаться, что это слово я выучила, несметное количество раз пересмотрев “Русалочку”), но с приготовлением блюд или названием разнообразных соусов и овощей в ресторанах, мне всё ещё необходима маленькая помощь.

- Их фирменное блюдо langoustine bisque, то есть….- задумавшись на секунду, Ансель хмурит брови и смотрит в потолок, - эм…омар?

Я ухмыляюсь. Одному богу известно, почему я нахожу его растерянность столь привлекательной.

- Лобстер?

- Да, лобстер, - уверенно говорит он, кивая, - суп с мятой и маленьким кусочком пиццы с кусочками лобстера и сушёными томатами в виде гарнира. Ещё есть говя -

- Суп, - решаю я.

- Не хочешь услышать остальное?

- Думаешь, есть что-то лучше супа и пиццы с лобстером? – я останавливаюсь, начиная понимать, - не считая того, что ты не сможешь поцеловать меня? [ в суп входит чеснок].

- О, за это не переживай, - говорит он, махая рукой, - я могу поцеловать тебя, задержав дыхание.

- Тогда решено. Суп.

- Замечательно. Думаю, я буду рыбу, - говорит он.

Официант возвращается, и они оба терпеливо слушают, пока я делаю собственный заказ, состоящий из обычной тарелки овощей, заправленных маслом и пряностями.