— Ничем.

Джеки остановилась, повернулась лицом к Лили и уставилась на нее:

— Что?

Лили засмеялась:

— Поворачивайся и иди дальше сама, а то я снова полностью подчиню тебя себе.

Джеки поколебалась, резко повернулась и пошла дальше. Ей как-то в голову не приходило, что Лили частично ослабила свой контроль над ее телом. Джеки думала совсем о другом. Но раз она владеет своим телом, что будет, если она прямо сейчас рванет в лес?

— Я возьму контроль на себя, и на этом все твои вопросы закончатся, — сказала Лили так, будто Джеки спросила ее об этом вслух. Ну да, конечно, она же по-прежнему в ее сознании. — Я уверена, ты хочешь понять, почему все это происходит, да? Хочешь знать, почему тебе придется умереть?

— Да, — с отвращением буркнула Джеки.

Ноги буксовали при каждом шаге, значит, они уже идут по песку. Скоро деревья кончатся. Не желая думать о том, что произойдет дальше, Джеки поторопила Лили:

— Ну, и что ты собираешься со мной делать и почему?

— Я собираюсь привязать тебя к колу на пляже и оставить там на весь день, — объявила Лили. — А на закате вернусь и обезглавлю тебя.

Джеки посмотрела вверх. По мере приближения к пляжу деревья росли все реже, а между ветвями проглядывало небо. Тьма уже не была такой непроглядной, рассветет совсем скоро. Джеки прикинула — сейчас примерно четыре-пять утра, значит, меньше чем через час уже станет светло.

«Провести день под палящим солнцем, а потом остаться без головы — безрадостная перспектива», — подумала она. Так Совет наказывает бессмертных, нарушивших один из основных законов. Судя по тому, что она слышала, это самый мучительный способ казни. Ее тело на солнце будет обезвоживаться, наночастицы начнут пожирать внутренние органы, чтобы получить необходимую им кровь… Ужасная агония начнется к вечеру — еще до заката.

— И почему? — спросила Джеки, резко остановившись. Они добрались до последних деревьев, дальше уже был пляж.

— Это за моего Уильяма. — Лили не стала утруждаться и заставлять ее идти дальше, она просто снова подчинила ее себе. Джеки прошла добрых десять футов, прежде чем остановилась и повернулась лицом к Лили.

— Уильяма? — переспросила Джеки.

Способность говорить Лили ей пока оставила.

Она посмотрела в сторону океана и заговорила далеким глухим голосом:

— Видишь ли, они его убили. Продержали целый день на солнце, а на закате обезглавили.

— Кто? — наморщила лоб Джеки.

— Люциан Аржено, Майкл Моро и отец Винсента, Виктор.

— Ну да, отец Винсента и с ним еще двое убили твоего Уильяма. Но почему ты преследуешь Винсента? Он-то к этому не имеет никакого отношения.

— Знаю, — печально вздохнула Лили. — Когда я решила отомстить за Уильяма, то начала с Майкла Моро. Я его выследила, поймала, выставила на солнце — на целый день! И наслаждалась его воплями из пещеры, расположенной неподалеку. А на закате отрубила ему голову. — Лили нахмурилась: — Но не почувствовала никакого удовлетворения. Я так надеялась, что это хоть немного успокоит меня, но ничего не вышло. И тогда до меня дошло, что он не страдал так, как я. Конечно, он выдержал те же муки, что и мой Уильям, но это всего один день. А я страдала из-за того, что случилось, несколько столетий! И тогда я поняла: чтобы получить истинное удовлетворение, я должна заставить их мучиться так же, как я. Недостаточно просто убивать их. Нужно их мучить, пытая и убивая тех, кого они любят.

— Значит, Винсент должен страдать и в конце концов погибнуть из-за того, что его отец сделал когда-то с твоим Уильямом, — медленно произнесла Джеки, пытаясь следовать ее логике, и замотала головой: — Если ты хочешь, чтобы страдал Виктор, почему мучаешь Винсента? Почему бы тебе не выставить на солнце самого Виктора?

— Потому что его папаши тут нет, — раздраженно огрызнулась Лили.