Пока она это не заметила. Я молча принял заказанную Оливером очередную выпивку и,  наблюдая за морем двигающихся тел, решая, должен ли я подойти и узнать ее имя. Она подняла голову, когда толпа двигалась, и ее столик снова попал в мое поле зрения.

Зеленые глаза встретились с моими. Я видел сотни девушек смотрящих на меня через всю комнату, но я никогда не чувствовал ничего подобного, словно воздух наэлектризовался вокруг нас и мне стало нечем дышать. Я не моргал, не дышал, не слышал ни музыку, ни пьяные крики вокруг себя. У меня появились бабочки в животе и огромная улыбка на лице.

Она не отводила взгляд, просто  продолжала смотреть, облизнула нижнюю губу и прошептала:

— Привет.

Я был уничтожен одним простым словом. Я ответил ей и, не отводя глаз, выпил все залпом.

— Друг ты в порядке? —  крикнул Оливер. Моя кровь побежала по венам, щеки горели. Похожее чувство было во время езды на мотоцикле, быстрый выброс адреналина когда видишь перед собой бесконечную дорогу

—  Je . . . j’ai vu . . .

Он засмеялся:

— По-английски, Ансель.

Кивнув и ставя пустой стакан:

— Я увидел…— прежде чем вернуться к ней.  Они ушли…

****

Мне 28 и я проснулся в Вегасе женатым. Дело в том, что я не схожу с ума и не ищу легкий выход из этой ситуации. Я просто … спокоен.

Не замечая головную боль, я пересаживаюсь на стул и наблюдаю, как Миа спит. В любой другой ситуации я бы назвал свое поведение пугающим, но то ли от дымки похмелья то ли от недостатка сна я понял, что еще слишком пьян для самоанализа и что самое главное я знаю, что хочу ее.

Номер выглядит как после торнадо. Розовая багажная сумка стоит в углу все его содержимое разбросано на полу. Темный мешок лежит у шкафа, а рядом с ним дорогой, но простой коричневый чемодан. Возле окна в ряд выставлены туфли и интересно, сколько человек тут живут. Я насчитал 17 пар, начиная от балеток до шпилек, по сравнению с которыми обувь стриптизерши молча курит в сторонке.

Я помню, как впервые увидел Миа с подругами в Haze. Мы смеялись, флиртовали через весь бар, а потом она ушла.  Я помню, как заметил ее в коридоре, желая, чтобы она пошла со мной. У меня не было никакого плана, и я не знал, что будет дальше. Просто я знал, что если я ее больше не увижу, то по возвращению во Францию буду чувствовать, что упустил что то важно.

Но я нашел ее, мы разговорились, не зная как, но я понял, что она должна быть моей.

Память начинала возвращаться: ее заикание, вспышки слов, губ, смеха, звуки ее стонов и мольба, ее руки по всему моему телу, ее взгляд, когда я двигался над ней, и я точно знал, что я принадлежу ей.

Я пообещал, что не аннулирую наш брак.

Она рассказывала о себе то, что еще ни говорила никому. Она пошла в школу с осени, как ужасная операция погубила ее карьеру танцовщицы. Что она ничего не полюбит сильнее, чем она любила танцы, и было чувство, что она перестала пытаться.

Какая то сила зная о ее уязвимости задевает во мне самые нежные чувства и я знаю что не хочу снимать это кольцо со своего пальца .

Я вспомнил все, что она мне говорила прошлой ночью, и я хочу разбудить ее, чтобы она опять все повторила.