Я побледнела, потому что услышала в ее голосе истеричность и знала, что это была не пустая угроза.

— Ничего не предпринимай, — сказала я. — Не отдавай никому ребенка. Я буду через несколько часов.

— Мне придется сегодня отменить свидание, — мрачно констатировала она.

— Мне очень жаль, мама. Я приеду. Прямо сейчас выезжаю. Продержись еще немного. Подожди, хорошо?

Телефон отключился.

Я беспокойно задрожала, когда моей шеи коснулся порыв свежего воздуха из кондиционера. Ребенок, подумала я несчастно. Ребенок Тары.

Я поплелась на кухню.

— До этого момента, я думала, что худшее, что может сегодня вечером со мной случиться — это необходимость есть твою стряпню.

Дэйн снял неглубокую сковороду с горелки. Затем налил ярко-оранжевую жидкость в стакан для мартини. Повернувшись, он вручил его мне. Его зеленые глаза смотрели на меня с дружеской симпатией.

— Выпей это.

Я сделала глоток сладкого густого напитка и скривилась.

— Спасибо. Я так и подумала, что сейчас мне просто необходим хороший свежевыжатый морковный сок. — Я отложила стакан. — Но мне нужно успокоиться. Сегодня вечером я должна уехать.

Когда я увидела, как сочувственно смотрит на меня Дэйн, его спокойствие и здравомыслие дали мне возможность почувствовать себя защищенной, как будто завернутой в мягкое одеяло. Он был симпатичным белокурым худощавым слегка отрешенным, будто не от мира сего. Большую часть времени Дэйн носил свободную одежду из хлопка и сандалии, имея вид человека, который в любую минуту готов отправиться в тропики. Если бы вы попросили, чтобы Дэйн описал, как он предпочитает провести отпуск, он бы ответил, что это был бы поход сёрвайвелистов — участников борьбы за выживание в экстремальных ситуациях — через непроходимые джунгли, с одной лишь канистрой воды и карманным ножом.

Хотя Дэйн никогда не встречал мою мать или сестру, я не слишком много рассказывала ему о них, делясь воспоминаниями, как хрупкими сокровищами. Нелегко было говорить о моем прошлом, о любой его части. Я доверилась Дэйну в основах: мои родители развелись, и мой отец оставил нас, когда мне было пять лет. Все, что я знала об отце, это то, что он женился во второй раз, у него есть другие дети, но для нас с Тарой нет места в его новой семье.

Несмотря на то, что отец отказался от нас, я не могла обвинять его в том, что он хотел сбежать. Меня волновало лишь то, что он знал, с какой матерью нас оставил. Возможно, он думал, что девочкам лучше остаться с мамой. А может, он думал, что наша мать со временем изменится. Или, он боялся, что одна из нас, а может быть и обе, окажутся точно такими же, как она, и он не сможет справиться с этим.

В моей жизни не было существенного мужского присутствия, пока я не встретила в Техасском Университете Дэйна. Он всегда был нежным, понимал меня, и никогда не требовал от меня слишком многого.

И все же, чего-то не хватало в наших отношениях, и это беспокоило меня, как камушек в обуви. Независимо от того, что было той недостающей вещью, это мешало мне и Дэйну достичь абсолютной близости.

Пока мы стояли на кухне, Дэйн ободряюще положил свою теплую руку мне на плечо. Застывший холод внутри меня стал проходить.

— Из того, что я услышал, я понял, что Тара бросила своего ребенка вашей матери, которая собирается продать его на И-Бэй — интернет-компании, проводящей аукционы.

— Социальной службе, — сказала я. — Она еще не думала об И-Бэй.

— Что она ждет, чтобы ты сделала?

— Она хочет, чтобы я избавила ее от ребенка, — сказала я, обнимая себя за плечи.