Челси не могла заставить себя посмотреть ему прямо в глаза — и смутить Куина своим пристальным взглядом, как подсказывало ей какое-то инстинктивное чувство.

Нужно было солгать ему, сказав, что он не прав. Но ведь она знала, что прав. Он отпустил ее руку, и она машинально потерла покрасневшую кожу. Или иметь с ним дело можно, лишь оставаясь честной?

— Расскажите, какой была реакция ваших родителей на сообщение о нашей так называемой помолвке?

Этот между прочим заданный вопрос удивил ее и снял напряжение. Если уж она решила быть с ним абсолютно честной, пожалуй, можно начать. Она не идеализировала свое детство, оно сделало ее такой, какая она есть, — больше всего заинтересованной в карьере и продвижении по службе.

Рассеянно потягивая восхитительное холодное вино, Челси сухо ответила:

— Очень сомневаюсь, помнят ли они мое имя, так что пресса может писать что угодно. — Она увидела, как сверкнули его глаза, а в уголке рта залегла морщинка. Ей стало неловко за свои резкие слова, и она извинилась:

— Простите за некоторое преувеличение, но я ничего не слышала об отце уже двенадцать лет. Мне было четырнадцать, а Джоанни двенадцать, когда родители окончательно расстались и он уехал.

— Джоанни — это ваша сестра? И вы обе ничего о нем не знаете? Челси кивнула.

— Ничего.

Он долил в бокал шампанского и, держа его за ножку, стал крутить в пальцах, наблюдая, как поднимаются вверх пузырьки. Его голос прозвучал мягко и сочувственно, когда он спросил:

— Вы скучаете по отцу? Вас сильно ранил его уход?

Ей хотелось спросить, что значит «сильно», но она передумала и честно призналась:

— Нет. Думаю даже, мы почувствовали облегчение. По крайней мере прекратились ужасные ссоры и мы знали, что мама постоянно будет с нами, своими изменами отец вынуждал ее уходить из дома. Через несколько дней она возвращалась, но, проснувшись утром, мы никогда не знали, дома ли она.

— А ваша мать — как она восприняла его уход?

Челси пожала плечами.

— Много плакала. Но она из тех женщин, что не могут обходиться без мужчины, даже если он никудышный. Такой женщине обязательно нужна пара. — Челси искоса взглянула на Куина. — Они не могут жить самостоятельно.

— Не то что вы, — мягко вставил Куин, слегка улыбнувшись, и, не дожидаясь подтверждения, спросил:

— А где она сейчас? Вы ведь хотели сказать, что ни один из ваших родителей не интересуется вами.

Незаметный жест Куина, и на столе появилась еда: вареные креветки под соусом. Откуда он мог знать, что это одно из ее любимых кушаний — нежная мякоть, сдобренная густым чесночным соусом? Неужели их вкусы совпадают? Но он ждал ответа на свой вопрос. И хотя разговор о ее прошлом был ей скучен, он отвлекал Куина от более рискованных тем.

— Выплакавшись, мама начала возвращаться к жизни. Мы с Джоанни вытерпели трех разных «дядей». Но когда мне исполнился двадцать один год, мама заявила, что уезжает. Мы продали дом в Степни8, а вырученную сумму поделили между Джоанни и мной. Мама наконец повстречала обожающего ее итальянца. Вито — вдовец и, судя по всему, очень богат. Я видела его только раз, он маленького роста, полный и почти лысый.

Челси подцепила вилкой последнюю креветку, стараясь никак не показать, насколько ей отвратительно то, о чем она говорит. Ее мать все еще была красива и охотно продала себя дородному любовнику, который с радостью возложил все заботы о ней на свои жирные плечи.

— Он любит путешествовать, и мама ездит с ним. — Челси вытерла рот светло-серой, в тон скатерти, салфеткой. — Последний раз я узнала о ее местопребывании шесть месяцев назад, получив наспех написанную открытку из Сиднея.