Наконец, чувствуя, что теряет голову, Стен отстранился и отступил. Кровь бешено стучала в висках, глаза горели. Его одолевали мысли об этом соблазнительном теле, которое он скоро станет брать каждую ночь, вонзаться в него, делать своим. Немного придя в себя, он тихо прошептал:

– Прости, Александра, я, кажется, забылся.

Непроницаемо-бесстрастное лицо не смягчилось.

– Я иду наверх, Стен. Пожалуйста, не забудь вызвать доктора.

После ухода Стена Александра поднялась в комнату больной.

– Она, по-моему, ушибла голову, – сообщила горничная.

Александра кивнула и приблизилась к кровати. Только сейчас она увидела, что старушка оказалась седоволосой негритянкой. На улице было слишком темно, и Александра не смогла разглядеть ее лица. Женщина была такой худой, словно долгое время голодала.

– Вы можете идти, – велела Александра горничной. – Когда придет доктор, немедленно ведите его сюда.

Она подняла лампу и поднесла ее к лицу женщины, но тут же, громко охнув, отпрянула, едва не выронив светильник.

– Эбба, – нерешительно прошептала девушка. – Эбба! Это я, Александра. Ты со мной и в безопасности. Все будет хорошо. Ты слышишь меня, Эбба?

Веки женщины слегка затрепетали, и огромные, полные боли глаза открылись. Негритянка в недоумении уставилась на Алекс и, слегка нахмурясь, тихо пробормотала:

– Мисс Александра! Это вы, дитя мое?

– Да, о да, Эбба! Это я, я, – смеясь и плача, шептала Александра, не в силах поверить такому счастью. Больше она не одинока. Рядом та, кого она любит, с кем можно поделиться всем! Отныне ее жизнь не будет пустой и бесплодной!

Слезы покатились по щекам старухи.

– Боже, как я рада видеть вас, сердечко мое! Я уже почти решилась оставить этот ужасный мир.

– О нет, Эбба, нет, теперь мы вместе. Ты со мной, в моем доме, и больше тебе не придется ни о чем волноваться.

– Вы правду говорите, мисс Александра? Я не могу снова вернуться на улицу – уж лучше смерть.

– Ты останешься со мной навсегда, Эбба! Я отчаянно нуждаюсь в друге. Слышишь? Ты просто обязана поскорее встать.

– Вы нуждаетесь во мне, детка? Я думала, что старая Эбба больше никому не нужна. Ни родных, ни семьи...

– Ты нарочно бросилась под экипаж? – потрясенно прошептала Александра. Эбба смущенно отвела глаза.

– Мне стыдно признаться в этом, душечка, но видите ли, когда мы расстались, я села на корабль, и все шло хорошо, пока я не оказалась в этом проклятом городе. Не успела я добраться до моих друзей, как меня ограбили, избили и отняли все. Это страшное место, дитя мое. Южан здесь не любят! И хотя кричат на всех углах, что дали свободу, уж лучше медленно умирать на родине, чем жить здесь, где нас все ненавидят! Мои друзья тоже совсем нищие. Не могут найти работу и подыхают с голоду. А зимой! Ни дров, ни угля, ни теплой одежды, и чернокожие погибают от холода и болезней. Нам нет места на Севере. Больше мне этого не вынести. Мои друзья делились со мной едой. Но я не могла вырывать у них кусок изо рта! И жить не для чего – проще сразу погибнуть, и дело с концом.

Александра наклонилась над старухой, нежно гладя ее по лицу.

– Послушай, Эбба, я послала за доктором. Он скоро будет здесь. Ты слышишь? Кроме тебя, у меня никого не осталось. Я ношу ребенка Джейка Джармона. Его дитя вырастет на твоих руках. Ты так мне нужна.

– Что вы сказали, детка? – ошеломленно спросила негритянка.

– У меня будет ребенок Джейка.

– Благодарение Богу, на земле появится еще один Джармон! О сердечко мое, какое счастье! Теперь я не умру! Вот поправлюсь и стану о вас заботиться.