К тому же Юстиниан именно после нашествия 550–551 гг. принял меры по укреплению границы в Иллирике. В частности, были отстроены заново крепости Паластол и Сикивиды (последняя — в Олтении, на левом берегу Дуная). Император, «отстроив их, обуздал набеги тамошних варваров». Под «варварами», вполне вероятно, имеются в виду именно словене, проникавшие уже небольшими группами в земли к западу от Олта. Примерно в этих местах, где в первой четверти VI в. их еще не было, словене и переправлялись через Дунай во время предшествующих нападений.

Итак, словенские набеги временно прекратились. После 552 г. ни об одном источники не упоминают — вплоть до 559 г. Ни разу не упомянуты словене в качестве врагов Империи в труде продолжателя Прокопия, Агафия Миринейского. Вообще, единственное упоминание «склава» в его труде — эпизод со словенином Сваруной, отличившимся в бою во время кавказской войны 555–556 гг. В той же кампании против персов и их союзников участвовал как один из полководцев ант Дабрагез с сыном Леонтием. Очевидно, что он не был единственным антом, а Сваруна — единственным словенином в ромейской армии. Анты являлись союзниками Империи уже более десятилетия и предоставляли ей — за щедрую плату — военную помощь. С установлением же относительно мирных отношений между словенами и Империей, естественно, возросло и число словен, служивших наемниками в имперской армии.

В то же время из источников явствует, что словене никакого формального договора с Юстинианом не заключали. Упоминаний об этом нет, и позже, когда набеги возобновились, ни один греческий автор не упрекнул словен в нарушении какого-либо договора. Прокопий уже после болгарского нашествия 559 г. писал о болгарах и словенах: их «обычай — и вести войну, не будучи побужденными причиной, и не объявлять через посольство, и прекращать без всяких соглашений, и не заключать перемирия на определенное время, но начинать без повода и заканчивать одним оружием».

Возможно, впрочем, что сам Юстиниан, удовлетворенный договором с антами и устрашением гепидов, не желал вступать в переговоры еще и со словенами — тем более что набеги прекратились и без этого. Каждый «союз» с «варварами» недешево обходился императорской казне и возбуждал недовольство оппозиции. К ней, кстати, еще в начале 550-х гг. принадлежал и Прокопий, резко отзывавшийся о практике договоров с «варварами».

С другой стороны, разгром остготского королевства открывал славянам другие направления для расселения. В результате Готской войны в самом центре Европы образовалось обширное пространство «ничейной», в значительной степени опустошенной земли. Юстиниан смог установить действенный контроль лишь над Италией и прибрежной полосой Далмации, где сохранялось многочисленное романское население. Северные же области остготского королевства — бывшие римские провинции Реция и Норик — какое-то время не принадлежали ни одному государству. Только остготскую часть Паннонии еще в ходе военных действий присвоили лангобарды.

Создавшаяся ситуация открыла дорогу за Дунай словенам из Поморавья. В середине VI в. словене уже жили по обе стороны реки Моравы, вступив, таким образом, на территорию современной нижнедунайской (Нижней) Австрии. Эта территория, впрочем, была тогда довольно плотно заселена лангобардами, и здесь задержались в их среде лишь небольшие группы славянского населения. Перейдя без сопротивления Дунай после крушения остготского королевства, словене продолжили движение на юг.

В течение 550-х гг. словене прочно обосновались на редконаселенных землях Внутреннего Норика (ныне юг Нижней Австрии и Словения). Таким образом, новые словенские земли почти сомкнулись с имперскими владениями в Далмации, хотя в прямое соприкосновение с ромеями в этом регионе словене на тот момент не вошли. Словенское население пока было весьма немногочисленно и жило вперемешку с остатками местных романцев и германцев.