Эффект от его исполнения и от слов романса оказался очень сильным. Волнение автора передалось слушателям.

Последовал проигрыш, и были повторены последние слова романса:

Сергей закончил пение. Посмотрел на Асю. На Асю обратились взгляды и остальных. Она, казалось, стала взрослее за какие-то минуты исполнения этого романса. Все неожиданно для себя открыли, что она удивительно хороша собой. Смотрели и на Сергея, впервые связывая в своем сознании его и Асю. Аплодировать было бы верхом пошлости. Слишком искренне прозвучали музыка и слова. По этой причине все невольно вздрогнули, когда молчание вдруг нарушила Лиза:

– Мне лично не поглянулось слово «шальной».

Поднялся шум. Все спорили со всеми, будто они не в гостиной, а на томском губернском рынке. Наконец точку в споре о достоинствах и недостатках творения Сергея поставила Елена Кураева:

– Нет. Что ни говорите, но это просто замечательно. Единственное, что следует заменить, так это словосочетание «увы, любовь», – говорила она. – Почему «увы»? Вера, наверное, тоже согласится со мной.

– Пожалуй что соглашусь, – подтвердила Вера.

Спор готов был разгореться с новой силой. Но Сергей, точно перенявший от общения взглядами с Асей ее грустную улыбку, так же грустно улыбнулся. Затем заиграл на рояле. Прозвучала новая редакция последних строк. А если называть вещи своими именами, то это было настоящим признанием в любви:

В этот раз все зааплодировали. Ни у кого не возникло сомнения в том, что происходит с лирическим героем стихов. Больше всех был доволен, кажется, Анатоль:

– Ни у кого, кроме меня, нет такого товарища, как Суровцев! И не будет! Я вам точно говорю!

В дверях появился Логгин.

– Мама всех зовет к чаю, – нарочито серьезно произнес он, отчего чертики в глазах стали еще заметнее.

Все стали подниматься и выходить из гостиной. Лишь Сергей и Ася, точно сговорившись, продолжали оставаться на своих местах. Уже в дверях оглянувшаяся на них Вера произнесла:

– Прошу не задерживаться. Мы вас ждем, – и тоже пошла по направлению к столовой. Сергей встал, взял лежащий на рояле конверт и приблизился к Асе. Девушка тоже встала.

Они были охвачены тревожным волнением.

– В конверте только что звучавшие стихи. Они ваши.

– Благодарю вас, – медленно и очень тихо сказала Ася.

– Если вам трудно говорить, то давайте буду говорить я.

– Удивительно, – медленно, так же без заикания, произнесла она еще одно слово.

– Что вас удивляет?

– Почему-то легко, – точно на легком выдохе произнесла девушка начало фразы, – очень легко говорится.

– Знаете что? А вы попробуйте не говорить, а петь слова. Мне кажется, вам так будет намного легче разговаривать.

– Я попробую, – почти пропела Ася.

– Вот видите. У вас получилось.

– Я стану снова, – голос ее действительно звучал мелодично, – я стану снова хорошо разговаривать, – совсем даже без намека на мучившее ее заикание произнесла она остаток фразы.

Они стояли совсем близко. То, что произошло в следующее мгновение, неминуемо должно было когда-то произойти. Должно, но все же не так быстро и не сейчас, наверное. Но так уж с самого начала сложилось, что все у них происходило очень быстро и неожиданно. Даже для них самих слишком неожиданно. У них все было необычно с самого начала. Точно не его голова, а зеленые, окаймленные густыми черными ресницами глаза Аси чуть качнулись в сторону и стали медленно приближаться. Уже с закрытыми глазами они нашли губы друг друга.