– Врач, и еще какой. Три патента для фирмы «Пфайзер». Довелось видеть его изобретение в действии. Полная потеря речи и памяти. Здоровые лбы ходят, как машины, ни имени не помнят, ни слова сказать не могут, зато работают, как заведенные. Правда, там был побочный эффект – отказывались есть и пить, быстро тощали и отправлялись в печь.

– Не надо, Игорек, – попросила мама, прикрыв глаза.

– Извини, Тонечка. В общем, лежу, боюсь, думаю: узнает – не узнает? Совсем по-другому выглядит человек, если его откормить. Наверное, не признал, а то б прикончил тотчас. Маша оправдала доверие, подменила средство, так что добрый доктор вколол не то, что хотел.

– Вот так вот, – пробормотал Колька, вспоминая, как споро и ловко работали те двое, Золотницкий с Тихоновой, обрабатывая руку Андрюхе.

– Вот, заперли меня в Склифе. Нет, я не жалуюсь. Там, кстати, в спокойной обстановке, нашел и исправил изъян в наших построениях. Как в санатории, даже вас вот один раз увидел, – он поцеловал мать в макушку, – вот, собственно, и все.

Вот и все.

Колька, покачнувшись (счастье счастьем, а от усталости ноги ватные), поднялся из-за стола, подошел к окну. Занимался рассвет замечательного дня, в котором нет места фашистским призракам, предательству, странным людям с двоящимися мыслями. Славный будет день, самый счастливый в Колькиной жизни – пока, по крайней мере.

* * *

Прошло с тех пор порядка полугода.

Акимов потянулся, распрямляя спину, глянул на часы, прислушался: ага, все верно. Идет тетя Ткач – письмоносица. Расписываясь за заказную корреспонденцию, Сергей задал традиционный вопрос:

– Чего слышно на белом свете?

И получил не менее обычный ответ о том, что грамотный, сами прочитаете. И ориентиры ему дала:

– На последней странице «Правды» интересная заметка.

Акимов с интересом развернул газету, пробежал глазами заголовки: «Прием А. Я. Вышинским иранского посла», «Сессия Комитета Международного кооперативного альянса», «Тупик экономической системы США» – и в глаза бросились строчки: «…ТАСС сообщает: в США на испытаниях потерпел крушение разрекламированный суперсамолет, способный, по уверениям американских конструкторов, “приземляться на расстеленный платок”».

– Все, что ли? – нетерпеливо спросила Ткач, проверяя, везде ли он расписался.

– Все! – радостно заявил Акимов и прежде, чем она успела увернуться, чмокнул ее в толстую щеку.