Роман содрогнулся. Значит, все-таки они исхитрились, как его уязвить. Сам он предполагал разное, и всякий раз выходило, что в случае чего можно атаку отразить и заложников отбить. Но вот чтобы так – не предполагал. Игорю он поверил. Сразу. К тому же водный меч могли создать только дед Севастьян и Марья Севастьяновна. Дед помер, а мать, выходило, сама же своего убийцу и вооружила.

Старая дура! – так и хотелось крикнуть во весь голос – она бы услышала. Он же ей дедово кольцо оградительное оставил. Да с тем бы кольцом ее бы никто и тронуть не посмел – от страху бы по щелям забились бы и в речку студеную головой кинулись. А она поосторожничала, на палец не надела, в тайничок припрятала. Что ж ему теперь делать? Понадеялся на чужой ум – своим надо было раскидывать. Пустившись в опасный путь, сжигают за собою мосты, а тех, кто дорог, укрывают своей силою как шатром, накладывают оберегающие заклятия, печать молчания, завесу невидимости накидывают, погружают в колдовской сон. Ну почему он так не поступил? Не верил, что противники столь хитры? Или надеялся на удачу? Сказать проще – думал только о себе, о своей цели, о своей мечте. А еще твердил Наде о рассудительности. Глупец!

– Откуда у него меч? – спросил Стеновский.

– Мать сделала. – Лицо Романа, обычно и так бледное, сейчас казалось прозрачным до синевы.

– Каковы твои условия? – крикнул Игорю Алексей.

– Пропустите меня внутрь. И мы будем драться с тобой, Стен.

– Драться? Как именно?

– На мечах! Принимаешь вызов? Меч-то у тебя есть?

– Есть.

– Надо же, какой предусмотрительный. После того как я тебя убью, твои друзья дадут мне возможность поговорить с Гамаюновым. Без свидетелей. О чем мы с ним договоримся – вас не касается. Ну а после я выхожу целый и невредимый из вашего притона. Вот мои условия.

– А если я тебя убью? – спросил Стен.

– Попробуй. Только учти, я тренировался каждый день пять лет подряд.

– Нам нужно время все обдумать, – выдавил наконец Роман.

– Хорошо, даю десять минут. Только что тут думать, дорогие мои обитатели Беловодья? Если жить хотите, соглашайтесь. Жизнь я вам гарантирую.

Стеновский повернулся к Роману:

– Пойдем в дом. Поговорим.

Они вошли в сарай – снаружи казалось, что они удалились в один из коттеджей – тот самый, из трубы которого шел дым. Меснер остался возле ограды, настороженно следя за каждым движением Колодина.

– Он правду говорил? – спросил Стен у Романа.

– Не знаю… Его ожерелье… Оно придает убедительность любым его словам.

Все выслушали рассказ о появлении Игоря молча. Лена ничуть не удивилась. От Игоря она ожидала чего угодно. Остальные уже давно считали Игоря Колодина проходимцем, но полагали, что он пешка в игре Степана Максимовича. Вышло, что ошиблись. Сейчас он решил сыграть собственную партию.

– Я могу его убить в поединке, – сказал Стеновский. – Шансы примерно равны. – Он глянул на Лену. – Возможно, у меня даже больше…

– Если ты его убьешь, моя мать тут же умрет. – Роман старался ни на кого не смотреть. – И… хотя мы не особенно любим друг друга… – Он запнулся. – Я не смогу жить дальше, если она погибнет… вот так.

Больше всего Роман в эту минуту боялся, что кто-то выкрикнет: “Почему мы должны подыхать здесь из-за какой-то старухи!” А ему нечего будет возразить. Потому что крикун будет прав. Они не должны. Ради Беловодья обязаны, а ради старухи – нет.