– Может быть. Нам еще далеко? На какой мы сейчас отметке?

– Не хотелось бы тебя огорчать, но только на третьей. Впереди еще несколько миль. – Бентон снова оглядывается на густую клубящуюся стену. За несколько минут она успела накрыть половину гор. Ветер набирает силу. – И такое здесь каждый день. Снег и снег. Начинается обычно во второй половине дня. Пять-шесть дюймов, не меньше. Когда человек становится целью, он не может оставаться объективным. Мы склонны объективно оценивать тех, кого преследуем. Другое дело, когда мы сами становимся мишенями. Для Генри ты – объект. Ты, как бы неприятно ни прозвучало это слово, жертва. Она оценила тебя еще до того как вы познакомились. Ты понравилась ей, и она решила тебя заполучить. То же самое можно сказать и о Поуге, хотя, конечно, случаи разные. Для него ты тоже объект, хотя причины у него свои. Он не хочет ни спать с тобой, ни жить твоей жизнью, ни быть тобой. Он просто хочет сделать тебе больно.

– Ты действительно считаешь, что он охотится за мной, а не за Генри?

– Я в этом уверен. Его цель – ты. – Словно в подтверждение своих слов он втыкает в снег лыжную палку. – Давай передохнем минутку, а? – Отдых нужен не ему, а ей, но Бентону приходится идти на хитрость.

Они останавливаются, опираются на палки, отдуваются, выдыхая клубы белого пара, и смотрят на снежный буран, поглощающий горы в миле от них и опускающийся все ниже и ниже.

– Думаю, у нас не больше получаса. – Бентон снимает темные очки и прячет их в карман лыжной куртки.

– Что-то темное грядет, – говорит Люси. – Символично, верно?

– Ради этого и стоит ездить в горы и к океану. Природа немногословна, но выразительна. – Бентон смотрит на серую тучу, зная, что она несет с собой, и понимая, что им от нее уже не уйти. – Да, что-то темное грядет. Боюсь, ты права. Если его не остановить, он еще натворит бед.

– Надеюсь, он выберет в качестве мишени меня.

– Не надо, Люси.

– А я все-таки надеюсь. – Она начинает спускаться. – Лучший из всех вариантов. Пусть попробует, и тогда это будет его последняя попытка.

– Генри вполне может постоять за себя, – напоминает Бентон, спускаясь за ней. Шаги у него твердые, уверенные, и снегоступы не скользят по насту.

– Я справлюсь с этим лучше. Гораздо лучше. Генри рассказывала тебе про случай в тренировочном лагере?

– Вроде бы нет.

– Мы применяем метод Гэвинаде Беккера. Новичкам никогда не говорят, что их ожидает на учебном занятии. В реальной жизни мы ведь тоже ничего не знаем заранее. После третьего занятия по программе Ка-девять их ждет небольшой сюрприз. Мы снова выпускаем на них собак. Только уже без намордников. Вообще-то Генри к собакам подход знает, но, когда поняла, что они без намордников, запаниковала по-настоящему. Закричала, попыталась убежать… Пес ее, конечно, свалил и потрепал немножко. Она чуть с ума не сошла со страху. Расплакалась. Заявила, что уходит.

– Жаль, что не ушла. А вот и вторая отметка. – Бентон поднимает лыжную палку и указывает на знак с цифрой «2».

– Справилась. Перетерпела. – Люси идет по протоптанной дорожке – так легче. – И не только собак, но и резиновые пули. Хотя они ей тоже не пришлись по вкусу.

– Надо быть сумасшедшим, чтобы получать удовольствие от резиновых пуль.

– Кое-кому нравилось. Может быть, и я из таких. Больно, конечно, ужасно, но есть в этом и какой-то кайф. А почему ты так говоришь? Думаешь, ей следовало уйти? То есть… Ладно, согласна, мне нужно было ее выгнать.