«Ладно. Я знаю, что ты дома, потому что забрала газету и флажок на твоем почтовом ящике поднят. Знаю, что наблюдаешь за мной. Может быть, сидишь в кухне, смотришь на экран, держишь у уха трубку, слушаешь, дышу я или разговариваю сама с собой, и как раз так случилось, что я и дышу, и разговариваю. Так что открывай свою чертову дверь, или я буду стоять здесь целый день».

Время идет. Может быть, минут пять. Люси ждет у тяжелой стеклянной двери, представляя, что видит на видеомониторе хозяйка дома. Пожалуй, гостья не должна внушать опасений – в джинсах, футболке, с поясным кошельком «банан», в кроссовках, – а вот надоедливой показаться может. Снова и снова нажимает Люси на кнопку звонка. Может быть, хозяйка в душе. Может, вовсе и не смотрит на монитор. Люси звонит еще раз. Никто не подходит. «Я знаю, что ты не хочешь подходить, – говорит ей про себя Люси. – Ты не подойдешь, даже если я простою весь день и у меня случится сердечный приступ. Тебе наплевать. Что ж, раз не хочешь, придется заставить». Она вспоминает, как всего пару часов назад Руди нагнал страху на смуглого парня в «форде», помахав перед ним фальшивым удостоверением, и решает применить тот же прием. Посмотрим, что из этого выйдет. Она вытаскивает из заднего кармана джинсов тонкий бумажник, разворачивает его и подносит жетон к камере наблюдения.

– Здравствуйте, – громко говорит Люси. – Полиция. Не волнуйтесь и не тревожьтесь. Я живу по соседству, но работаю в полиции. Пожалуйста, подойдите к двери. – Она снова звонит, продолжая держать жетон перед крохотным глазком камеры.

Солнце светит в глаза. Проступает пот. Люси ждет и прислушивается, но не слышит ни звука. Она уже готова повторить заявление, но тут над головой у нее раздается бесплотный голос, как будто Господь – стервозная баба.

– Что вам надо? – спрашивает голос из невидимого громкоговорителя рядом с камерой над дверью.

– Случай незаконного проникновения, мэм, – отвечает Л юси. – Возможно, вам будет интересно узнать, что случилось у соседей.

– Вы же сказали, что работаете в полиции. – Голос звучит недружелюбно, почти обвиняюще, и в нем явно проступает южный акцепт.

– Так и есть. Я работаю в полиции, мэм, и в то же время живу по соседству. Меня зовут Тина. Вы бы подошли к двери, мэм.

Молчание. Затем, секунд через десять, из глубины дома появляется и подплывает к двери фигура, оказывающаяся в приближении женщиной лет сорока с лишним, в теннисном костюме и спортивных тапочках. Чтобы открыть все замки, нужна, кажется, вечность, но соседка все же справляется с этой нелегкой задачей, затем отключает систему сигнализации и открывает наконец двери. Поначалу она вроде бы даже не настроена впускать гостью в дом – стоит на пороге и смотрит на Люси холодными, без намека на симпатию глазами.

– Только давайте побыстрее, – говорит хозяйка. – Не люблю посторонних, и знакомиться с соседями у меня нет ни малейшего желания. Именно потому здесь и живу, что не люблю соседей. Если вы еще сами не догадались, здесь их никто не любит. Не тот район. Люди приезжают сюда отдохнуть и чтобы им не докучали.

– И что не так? – Люси нащупывает подход. Этот тип богатых, поглощенных лишь собой и закрытых для других, ей хорошо знаком, и она прикидывается наивной простушкой. – Что-то с домом или с соседями?

– Что не так? – Откровенную враждебность смягчает только недоумение.