– О! На пару суток оставить нельзя! Помятые, будто бочковые огурцы из рассола.

– Где пропадал? – процедил Гена.

– Где, где… По делу! – Парень отчего-то подмигнул Бероеву. – О вас же, сволочах, забочусь. Знаю, поди!

Он чуть отвернул бушлат.

Оба моремана оживились.

– Так что ж ты попусту палубу подолом метёшь? – Толян чуть ли не любовно облапил казаха и повлёк в рубку. Следом заспешил Гена.

На ходу ткнул в живот Бероева:

– Вот он и есть, который за баржу отвечает! Рафик Кучумов… А это, стал быть, попутчики наши, – принялся он на ходу объяснять экспедитору. Закончил, видно, в рубке.

Олег, к спиртному равнодушный, присвистнул с досады: «Нет хуже, чем угодить на алкашей. Мало было двоих. Ещё и третий для комплекта!»

Видно, все чувства проступили на его лице. С баржи откликнулся старший якут – охранник.

– Ничего, – произнес он. – Дальше по Лене пойдём. Магазинов нет. Выпить нет. Образуется!

Фёдоровна ткнула пальцем в трюм баржи.

– Да как образуется, если у вас, дьяволов, плавучий магáзин под боком!

Якут насупился.

– Не! – сообщил он. – Кучумов, он только чуть-чуть пьющий. Потом мы – охрана! До посёлка под печать никого не пустим.

Он воинственно похлопал по ружьецу.

– И на том спасибо, – скупо порадовалась Фёдоровна. – Как хоть зовут-то вас, охранителей?

Старший осклабился дружелюбно.

– Я – Микитка, он – Кирилка. Вторую навигацию ходим. Ты на нас надейся.

– Ну разве что. – Фёдоровна с сомнением оглядела сторожевое воинство.

Через полчаса катерная команда выбралась из кубрика. Все трое оживлённые, деятельные.

– Поезд отправляется! Первая остановка – полярная станция «Сокол». Расстояние 110 километров, – объявил Гена, словно заправский диспетчер. Всего полчаса назад едва волочивший ноги, теперь он аж в ладоши в нетерпении пристукивал. Капитанская фуражка на голове оказалась перевёрнута козырьком назад.

Спарка – сцепленные катер с баржей «под бортом» – отвалила от пирса.

Июль – разгар арктической навигации. Отовсюду доносится гул приветственных гудков. Порыкивают мелкие катерки, бегемотами ревут пароходы. На Якутск прошёл рейсовый теплоход «40 лет ВЛКСМ», – из громкоговорителя над рекой загромыхала мелодия: «Две девчонки танцуют, танцуют на палубе». Важно пропыхтел земснаряд «Яна» – снимать с мели очередного бедолагу. Самоходки, буксиры с плотами. Среди прочих судов тужился, загребая против течения, и гружёный «Ястребок».

Начиналось новое путешествие – через дельту могучей Лены в Оленёкский залив моря Лаптевых, где на краю земли вцепился в смёрзшиеся скалы самый северный посёлок Советского Союза – таинственный Ыстаннах-Хочо.

Кучумов меж тем подошёл к Бероеву.

– Рафик! Можно – Кучум, – представился он. Нацеленный взгляд его, куда бы он ни поворачивался, будто стрелка компаса, возвращался к одному и тому же месту на палубе – где загорала Виталина. Под вожделеющим мужским взглядом Виталина чуть изогнулась, приняла томную позу.

– Твоя? – напрямую спросил Кучум.

– К мужу едет, – ответил Олег.

Кучум отчего-то обрадовался.

– Тадысь ладно. Тадысь сладимся. По всему видать – хо-одкая тёлка!

– Ты б остыл! Она на «Соколе» выходит, – напомнил Бероев.