Так и сделали. И, прилетев в затерянный город, в тот же день начали вскрывать зацементированный проход. Рабочих тут было только двое, так что пришлось потрудиться всем, кроме Джонни, который весьма решительно отказался даже заходить в гробницу.

Андрей начал было настаивать, чтобы сначала принять обычные меры предосторожности — переодеться, поставить стерильную палатку, но Альварес возразил:

— Не попадем же мы сразу в чью-то древнюю могилу. Если там есть гробница, то будет уж по всем правилам сначала погребальная камера, затем саркофаг. До ваших проб еще далеко, успокойтесь.

Андрей все-таки захватил с собой и стерильную плиту, и защитную одежду, и даже ломик в пластиковом чехле.

Но профессор оказался прав. Когда пробили преграду, за ней оказался неглубокий колодец, очень похожий на тот, в какой Андрей свалился в прошлом году. И этот колодец так же выводил на лестницу.

А лестница привела их прямо в погребальную камеру, посреди которой стоял большой каменный саркофаг!

Камера напоминала пещеру, вырубленную во льду. Стены ее почему-то так и сверкали в лучах фонариков. Не сразу Андрей понял, что это просто за века на потолке и стенах наросли известковые сосульки — сталактиты.

Но разглядывать их сейчас было не время.

— Назад! Все назад! — крикнул Андрей, весьма непочтительно подталкивая профессора. — Надо закрыть вход стерильной плитой и мне переодеться. Говорил я вам…

Альварес посмотрел на него тигром, но подчинился.

Закрыли проход стерильным занавесом, Андрей быстро натянул свое облачение и один вошел в камеру.

Сейчас он ничего не замечал, кроме саркофага. На его крышке, густо покрытой резными письменами, что-то сверкало. Что это могло быть?

Но Андрей сначала прошел в самую дальнюю часть камеры, куда наверняка не успели еще проникнуть современные микробы, ворвавшиеся в этот древний покой с приходом людей, и торопливо взял несколько проб в разных местах с каменного пола.

Так, теперь можно приниматься за саркофаг. Подойдя к нему, Андрей увидел лежащую на крышке погребальную маску. Она была сделана из маленьких разноцветных камешков — красных, зеленых и белых.

«Как же с ней быть? — подумал Андрей. — Она свалится и рассыплется, когда начну приподнимать крышку. Да и крышка тут потяжелее, одному не поднять. Придется звать на подмогу Альвареса…»

Он позвал профессора, поспешно добавив:

— Только непременно переоденьтесь! Там у меня в пакете есть еще один стерильный комплект…

Альварес нехотя подчинился. Войдя в погребальную камеру, он начал с любопытством осматриваться по сторонам, но Андрей поторопил его:

— Потом, потом! Сначала надо взять пробы из саркофага.

Вдвоем они осторожно сняли маску с крышки, подсунув под нее кусок пластиковой пленки. При этом Андрей, приглядевшись, заметил, что красные кусочки мозаики, оказывается, вовсе не камни, а окрашенные в кровавый цвет человеческие зубы и обломки костей. Странное и жутковатое украшение.

Мешая друг другу, они пытались поддеть ломиком крышку саркофага. Он срывался. Наконец крышка подалась. Оба навалились на ломик…

Плита немного приподнялась.

— Давайте берите ваши пробы, я подержу, — прохрипел Альварес сквозь марлевую маску. — Только не повредите ничего внутри.

— А вы не придавите мне пальцы.

Щель была такой узкой, что Андрей ободрал руку в кровь, просовывая в саркофаг пинцеты. Но все-таки шесть безусловно чистых проб он взять успел и поспешил отнести их в лабораторию.

Альварес так наволновался и устал, пока возились с крышкой, что решил отдохнуть часок, выпить крепкого кофе, немножко успокоиться и лишь потом не спеша начинать осмотр погребальной камеры.