– Она и была женой и матерью, – мягко возразила Стиви. – Но помимо этого Эмма сама была личностью. Очевидно, какая-то часть ее существа нуждалась в том, чтобы выразить себя.

– Вот отец Ричард и предоставил ей эту возможность, – сказал Джек. – Он вывел ее в мир…

– Она сделала это сама, – поправила его Стиви. – Он не мог сделать это вместо нее.

– Думаю, не без его влияния, – сказал Джек.

– Что ты имеешь в виду? Ты говорил с ним?

– Я ничего не говорил. Я шел за ним и был близок к тому, чтобы убить его.

Стиви шла рядом, внимательно слушая его признания.

– Он пришел на ее похороны. Я видел его в церкви, но я был в шоке, и я все еще не мог поверить Мэделин и ничего не сказал. Он не совершал богослужения или чего-то подобного – просто стоял сзади. Он бросил на меня настороженный взгляд, когда я проходил мимо него. Мне хотелось разоблачить его – лицемерного священника, с его постным видом, в этом его воротничке – прямо в церкви.

– Почему ты не сделал этого? – спросила Стиви, и ее пульс участился, когда она представила эту картину.

– Нелл, – произнес Джек.

– Она была рядом с тобой, – сказала Стиви и почти воочию увидела Нелл, идущую рядом с отцом за гробом матери.

– Да. Так что все остальное могло подождать. Последовавшие за этим несколько недель были заняты… Боже, такое я не мог и вообразить… Состояние Нелл… Уговорить ее ходить в школу, заезжать за ней, ночами сидеть с ней, слушая ее безутешные рыдания. И все такое.

– Я понимаю, – пробормотала Стиви.

– Мэделин все еще была в госпитале, ей делали одну операцию за другой. Крис оставался с нами, проводя целые дни в больнице, но как только ее разрешили перевезти, он увез ее домой… До меня дошел слух, что Кирсейдж оставил приход. Потом говорили, что он покинул церковь. Я был рад. Если он исчез, то я мог не бояться услышать что-то про него и Эмму.

– Вряд ли это тот путь, которому надо следовать, – сказала Стиви.

Джек покачал головой:

– Однажды я вернулся домой с работы и увидел его – он сидел в машине возле нашего дома.

– Зачем он явился?

– Якобы потому, что он любил Эмму. Он видел свою вину в том, что, по его словам, сам послал ее на этот уик-энд с Мэделин. Якобы она не хотела ехать и впутывать Мэдди, а собиралась все сказать мне, а потом уйти к нему.

– Что побудило его к этому разговору с тобой?

– Он говорил что-то невнятное о «тайне просветления». Он хотел очистить свою совесть, и еще он хотел увидеть Нелл – познакомиться с ней, потому что она была частью Эммы.

– О боже!

– И тогда я словно сошел с ума. Я высказал ему все, назвал жалким самовлюбленным нарциссистом. Сказал, что ему было мало разрушить нашу семью, лишить матери моего ребенка – теперь он собирается трепать мне нервы, околачиваясь возле нашего дома, и еще посягать на спокойствие Нелл. Я… ударил его, сбил с ног. Меня охватила слепая ярость – даже не помню, что я делал. Я только чувствовал свои кулаки на его физиономии.

– Короче, ему пришлось понять, зачем он приходил, – сказала Стиви.

Под их ногами хрустела галька, волны бились внизу о скалы.

– Это было безобразно, – продолжал Джек. – Не только потому, что он был священником, но и потому, что я не подозревал в себе столько жестокости.