В Дании дело обстояло много хуже. Лене была счастлива со своим Эрьяном и дочкой. Но на родине, в Сконе, в доме Габриэла, Тристан ходил по пугающе-пустым комнатам как неприкаянный. Умерла Сесилия, дожив до девяноста с небольшим. Погиб, к всеобщей печали, всегда веселый и полный юмора Танкред. Его жена Джессика умерла от эпидемии.

Тристан остался один. Жениться он больше не собирался. Да и зачем? У него не могло быть детей. Так какой толк в супружеской жизни? Тристан… Что значит «рожденный для печали». Вряд ли кому так подходило собственное имя, как ему!

И еще одна усадьба оставалась без наследника. Дочь Лене, Кристина, наследовала отцовский дом в Сконе и была этим вполне довольна.

Заканчивались два рода: род Мейденов умрет вместе с Маттиасом, а род Паладинов завершится со смертью Тристана. Да и новый род Элистрандов закончится на Калебе и Габриэлле. Все это было очень трагично. Но из всех родов самым славным и древним был род Паладинов. Тристан был рад только одному: дед Александр так никогда и не узнает о том, что произошло с его родом.

Микаел, глава рода Людей Льда, очень тревожился. Новое поколение состояло только из троих: Альва, Кристиана и Тенгеля III. Оставалось только надеяться, что они скоро переженятся и народят много детей! Но нельзя было требовать от них слишком многого.

Слухи о странном существе, появившемся в Норвегии, не встревожили никого из Людей Льда.

До тех пор, пока не случилось нечто особенное. Тогда очнулись все из рода Людей Льда. Сбитые с толку, полные недоверия и испуга.

В 1695 году существо впервые показалось людям.

Однажды всем известный пьяница, живущий севернее Кристиании, добирался поздней лунной ночью домой из трактира. На полпути он свалился в придорожную канаву и мирно почивал среди колокольчиков.

Проснувшись в тяжелом похмелье, он подумал, что это не жизнь, а ад. А пьянее его вряд ли нашелся бы кто на земле.

— Черт бы побрал вас всех, — бормотал он, всхлипывая и икая. — Черт побери!

Тут послышались шаги.

Странные, неровные шаги. Топ — та — топ, топ — та — топ…

Пьяница сразу протрезвел. Забилось сердце. И все же он был настолько пьян, что вряд ли мог оценить ситуацию. Перед глазами все плыло, мир был, как в тумане.

«Вот и пришел Он — тот, что с копытами, по мою душу, — испуганно подумал он. — Черный юмор, однако. Дома говорят, что поминать его опасно».

Пьяница изо всех сил старался открыть глаза. Где-то наверху, в дымке, светилась луна.

По дороге кто-то шел.

Мужчина потер глаза. Потряс головой. И тут его стало тошнить.

Но там, на дороге, кто-то был! К нему приближалось нечто огромное, страшное…

Пьяный свернулся калачиком, стараясь стать меньше и незаметнее.

— Больше никогда не буду пить, — клялся он сам себе. — Господи Иисусе, если Ты спасешь меня сейчас, я обещаю пойти той узкой дорогой, что ведет к Тебе… Клянусь Тебе, клянусь…

Но на небесах, видимо, решили, что уже поздно. «Нечто» остановилось на вершине холма. Оно стояло там, и не торопясь, поворачивало голову направо и налево, принюхиваясь к чему-то. Пьяницу в канаве словно парализовало, зубы стучали. Он издал тонкий, испуганный звук.

Неожиданно глаза у существа загорелись. Оно постояло некоторое время совершенно неподвижно, а затем двинулось, ковыляя, дальше. Существо приблизилось к пьянице гораздо быстрее, чем тот ожидал.

Ужасное чудовище склонилось над лежащим, закрыв луну и все небо.

Пьяница жутко закричал.

Его нашли в канаве на следующее утро. Жалкие останки. Глаза, смотревшие на спасителей, выражали неподдельный ужас.