|
Он, можно не сомневаться, крепко устал, но все же не так, как мы. Что ему десяток километров до блокпоста? Два часа… ну, два с половиной с учетом груза. Пустовар не собирался тормозить в паре шагов от КПП, но мой манёвр все же сработал. Дима не стал обходить холм, а попер мимо. Я осторожно выглядывал между камней и держался за сердце — ну! Ну! Ещё ближе! Ну, вот! Когда Пустовар свернул у подошвы высотки, я бросил: «Теперь!» — и вскочил, рядом встали Вандемейер с Костиком — и мы ударили в три ствола. Тарас не мог бы удержать оружие на весу, он палил, положив перебинтованную руку на камень, и каждый выстрел наверняка отдавался болью, терминатор стиснул зубы. Хуже другое — он мазал. Наш лучший стрелок! От волнения мой ПММ ходил ходуном в руках, я не думал, что целиться сверху будет так неудобно, да и дистанция, честно сказать, была не для пистолета… Я расстрелял все патроны и едва не рыдал от досады — промазал! Когда мы открыли огонь, Пустовар вздрогнул, присел, потом сообразил, где засада, и припустил наутек — башмаки так и мелькали, рюкзаки подпрыгивали и колотили по спине… Тут Вандемейер сменил обойму, поднял руку… медленно опустил в ладонь левой — как в кино. Бам! Бам! Бам! Пустовара качнуло, он повалился набок. Бам! Бам!.. Пауза. Бам! Пустовар попытался встать и не смог. Я видел, как жирная сволочь дернулась снова и опять повалилась в траву. — За ним! — рявкнул Тарас. — Помоги! Ну, помоги… Я подхватил заряженный дробовик, обнял левой рукой Костика за плечи, и мы поскакали с холма. Вандемейер, кашляя и отхаркиваясь на бегу, — следом. Пустовар снова поднялся и заковылял прочь. Мы не отставали, но и расстояние не могли сократить. — Усэ. Бильш не можу, — выдохнул Тарас. — Бый звидсы. Он встал, я положил укороченный ствол дробовика ему на плечо, затаил дыхание… Бам! Пустовар подпрыгнул, когда заряд дроби хлестнул его по ногам. Бам! Выстрел заглушил ругань Костика. И в этот раз попал! Но Дима опять сумел подняться. Правда, оранжевый рюкзак он бросил. Я торопливо стал перезаряжать обрез, Вандемейер проковылял мимо, Костик подхватил меня под ребра, и поволок — в погоню! На его перевязанных руках выступила кровь, бинты стали набухать… Вот Дитрих добрался до рюкзака, рухнул на него и больше не вставал, пока мы не поравнялись с ним. — Вандемейер, вставайте! Здесь нельзя быть одному. У вас остались патроны? — Нет. Но вы идите. Негодяя нужно догнать. Я швырнул дробовик на траву рядом с Дитрихом, вытряхнул из кармана оставшиеся заряды, и мы с Костиком заковыляли прочь. Вандемейер полз следом, пытался подняться, харкал, надрывался и никак не мог сквозь хрипы и кашель выговорить требование забрать оружие. Мы с Костиком шагали по кровавому следу. — Ой, мало, ой, мало, — сокрушался Тарас. Я понимал его с полуслова — маловато крови из гада вытекает, легко ранен, легко! Но мы ковыляли и ковыляли, алые капельки по-прежнему указывали путь. ПДА я так и не включал, потому что мы двигались по следу — где прошел Пустовар, там безопасно, аномалий нет. Зато о нашем приближении Дима не догадается, пока не услышит нас. Я не вполне представлял, что мы станем делать, когда доберемся до ублюдка, он-то наверняка вооружен, хотя ни «калаша», ни «Enfield» я при нём не заметил, должно быть, тяжёлую артиллерию Пустовар скинул в тайник вместе с экзокостюмом. |
